но это не мешает ему быть упрямым пе-
дантом - невежественным, надутым педантом! Я ни в ком так не разочаровы-
вался, как в Лэньоне.
- Вы знаете, что оно мне всегда казалось странным, - продолжал мистер
Аттерсон, безжалостно игнорируя попытку доктора переменить разговор.
- Мое завещание? Да, конечно, знаю, - ответил доктор с некоторой рез-
костью. - Вы мне это уже говорили.
- Теперь я хотел бы повторить это вам еще раз, - продолжал нотариус.
- Мне стало кое-что известно про Хайда.
По крупному красивому лицу доктора Джекила разлилась бледность, его
глаза потемнели.
- Я не желаю больше ничего слушать, - сказал он. - Мне кажется, мы
согласились не обсуждать этого вопроса.
- Но то, что я слышал, отвратительно.
- Это ничего не меняет. Вы не понимаете, в каком я нахожусь положе-
нии, - сбивчиво ответил доктор. - Оно крайне щекотливо, Аттерсон, крайне
щекотливо и странно, очень странно. Это один из тех случаев, когда сло-
вами делу не поможешь.
- Джекил, - сказал Аттерсон, - вы знаете меня. Знаете, что на меня
можно положиться. Доверьтесь мне, и я не сомневаюсь, что сумею вам по-
мочь.
- Мой дорогой Аттерсон, - сказал доктор. - Вы очень добры, очень, и я
не нахожу слов, чтобы выразить мою признательность. Я верю вам безуслов-
но и полагаюсь на вас больше, чем на кого-нибудь еще, больше, чем на се-
бя, но у меня нет выбора. Однако тут совсем не то, что вам кажется, и
дело обстоит далеко не так плохо; и, чтобы успокоить ваше доброе сердце,
я скажу вам одну вещь: стоит мне захотеть, и я легко и навсегда избав-
люсь от мистера Хайда. Даю вам слово и еще раз от всей души благодарю
вас. Но я должен сказать вам кое-что, Аттерсон (и надеюсь, вы поймете
меня правильно): это - мое частное дело, и я прошу вас не вмешиваться.
Аттерсон некоторое время размышлял, глядя на огонь.
- Разумеется, это ваше право, - наконец сказал он, вставая.
- Ну, раз уж мы заговорили об этом, и, надеюсь, в последний раз, -
сказал доктор, - мне хотелось бы, чтобы вы поняли одно. Я действительно
принимаю большое участие в бедняге Хайде. Я знаю, что вы его видели - он
мне об этом рассказывал, - и боюсь, он был с вами груб. Однако я прини-
маю самое искреннее участие в этом молодом человеке; если меня не ста-
нет, то прошу вас, Аттерсон, обещайте мне, что вы будете к нему снисхо-
дительны и оградите его права. Я уверен, что вы согласились бы, знай вы
все, а ваше обещание снимет камень с моей души.
- Я не могу обещать, что когда-нибудь стану питать к нему симпатию, -
сказал Аттерсон.
- Об этом я не прошу, - грустно произнес Джекил, положив руку на пле-
чо нотариуса. - Я прошу только о справедливости; я только прошу вас по-
мочь ему, ради меня, когда меня не станет.
Аттерсон не мог удержаться от глубокого вздоха.
- Хорошо, - сказал он. - Я обещаю.

УБИЙСТВО КЭРЬЮ
Одиннадцать месяцев спустя, в октябре 18... года, Лондон был потрясен
неслыханно зверским преступлением, которое наделало особенно много шума,
так как жертвой оказался человек, занимавший высокое положение. Те нем-
ногие подробности, которые были известны, производили ошеломляющее впе-
чатление. Служанка, остававшаяся одна в доме неподалеку от реки, подня-
лась в одиннадцатом часу к себе в комнату, намереваясь лечь спать. Хотя
под утро город окутал туман, вечер был ясным, и проулок, куда выходило
окно ее комнаты, ярко освещала полная луна. По-видимому, служанка была
романтической натурой: во всяком случае, она села на свой сундучок, сто-
явший у самого окна, и предалась мечтам. Ни разу в жизни (со слезами
повторяла она, когда рассказывала о случившемся), ни разу в жизни не ис-
пытывала она такого умиротворения, такой благожелательности ко всем лю-
дям и ко всему миру. Вскоре она заметила, что к их дому приближается по-
жилой и очень красивый джентльмен с белоснежными волосами, а навстречу
ему идет другой, низенький джентльмен, на которого она сперва не обрати-
ла никакого внимания. Когда они встретились (это произошло почти под са-
мым окном служанки), пожилой джентльмен поклонился и весьма учтиво обра-
тился к другому прохожему. Видимо, речь шла о каком-то пустяке - судя по
его жесту, можно было заключить, что он просто спрашивает дорогу, одна-
ко, когда он заговорил, на его лицо упал лунный свет, и девушка залюбо-
валась им - такой чистой и старомодной добротой оно дышало, причем эта
доброта сочеталась с чемто более высоким, говорившим о заслуженном ду-
шевном мире. Тут она взглянула на второго прохожего и, к своему удивле-
нию, узнала в нем некоего мистера Хайда, который однажды приходил к ее
хозяину и к которому она сразу же прониклась живейшей неприязнью. В ру-
ках он держал тяжелую трость, которой все время поигрывал; он не ответил
ни слова и, казалось, слушал с плохо скрытым раздражением. Внезапно он
пришел в дикую ярость - затопал йогами, взмахнул тростью и вообще повел
себя, по словам служанки, как буйнопомешанный. Почтенный старец попятил-
ся с недоумевающим и несколько обиженным видом, а мистер Хайд, словно
сорвавшись с цепи, свалил его на землю ударом трости. В следующий миг он
с обезьяньей злобой примялся топтать свою жертву и осыпать ее градом
ударов - служанка слышала, как хрустели кости, видела, как тело подпры-
гивало на мостовой, и от ужаса лишилась чувств.
Когда она пришла в себя и принялась звать полицию, было уже два часа
ночи. Убийца давно скрылся, но невообразимо изуродованное тело его жерт-
вы лежало на мостовой. Трость, послужившая орудием преступления, хотя и
была сделана из какого-то редкостного, твердого и тяжелого дерева, пере-
ломилась пополам - с такой свирепой и неутолимой жестокостью наносились
удары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112