Вийон стоял, сыпля проклятиями, и вдруг швырнул обе беляшки на улицу,
погрозил кулаком небесам и затопал ногами, не очень смутившись тем, что
они попирают труп несчастной женщины. Потом он быстро зашагал обратно к
дому близ кладбища. Он позабыл всякий страх, позабыл про патруль, кото-
рый, правда, был теперь уже далеко, забыл про все, кроме утерянного ко-
шелька. Напрасно оглядывал он сугробы по обе стороны дороги: нигде ниче-
го не было. Нет, он обронил его не на улице. Может быть, еще в доме? Ему
так хотелось пойти туда и поискать, но мысль о страшном бездыханном оби-
тателе этого дома пугала его. И кроме того, подойдя поближе, он увидел,
что их усилия загасить огонь оказались безуспешными, более того, пламя
там разгоралось, и пляшущие отсветы его в окнах и щелястой двери подс-
тегнули в поэте страх перед властями и парижской виселицей.
Он вернулся под арку особняка и стал шарить в снегу в поисках моне-
ток, выброшенных в порыве ребячливой досады. Но найти ему удалось только
одну беляшку, другая, должно быть, упала ребром и глубоко зарылась в
снег. С такой мелочью в кармане нечего было и мечтать о буйной ночи в
каком-нибудь притоне. И не только мечта об удовольствии, смеясь, ус-
кользнула из его пальцев, ему стало не на шутку плохо, все тело заломило
от нешуточной боли, когда он остановился перед аркой этого дома. Пропо-
тевшее платье высохло на нем; и хотя ветер стих, крепчавший с каждым ча-
сом мороз пробирал его до мозга костей. Что ему делать? Время, правда,
позднее, рассчитывать на успех не приходится, но он все же попытает
счастья у своего приемного отца - капеллана церкви Святого Бенуа.
Всю дорогу туда он бежал бегом и, добежав, робко постучал в дверь.
Ответа не было. Он стучал снова и снова, смелея с каждым ударом. Наконец
внутри послышались шаги. Зарешеченный глазок обитой железом двери при-
открылся, и через него глянул луч желтоватого света
- Станьте поближе к окошечку, - сказал изнутри голос капеллана.
- Это я, - жалобно протянул Вийон.
- Ах, это ты, вот как! - сказал капеллан и разразился вовсе не подо-
бающей священническому сану бранью за то, что его потревожили в такой
поздний час, а под конец послал своего приемного сына обратно в ад, от-
куда он, должно быть, и пожаловал.
- Руки у меня посинели, - молил Вийон. - Ноги замерзли и уже почти не
чувствуют боли, нос распух от холода, мороз у меня и на сердце. Я не до-
живу до утра. Только на этот раз, отец мой, и, как перед богом, больше я
не попрошусь к вам.
- Пришел бы пораньше, - холодно возразил капеллан. - Молодых людей
надо кое-когда учить умуразуму. - Он захлопнул глазок и не спеша удалил-
ся.
Вийон был вне себя, он колотил в дверь руками и ногами и бранился
вслед капеллану.
- Вонючий старый лис! - кричал он. - Попадись ты мне только, я тебя
спихну в тартарары!
Где-то далеко в глубине переходов хлопнула дверь, и звук этот еле до-
несся до уха поэта. Он с проклятием утер рот рукою. Потом, поняв всю ко-
мичность своего положения, рассмеялся и с легким сердцем поглядел на не-
бо, туда, где звезды подмигивали, потешаясь над его неудачей.
Что ему делать? Похоже, придется провести эту ночь на морозе. Ему
вспомнилась замерзшая женщина, и мысль о ней оледенила его сердце стра-
хом. То, что случилось с ней поздним вечером, может случиться с ним под
утро. А он так молод! И столько еще у него впереди всяких буйств и разв-
лечений! Глядя на себя как бы со стороны, он совсем растрогался при мыс-
ли о такой судьбе, и воображение тут же нарисовало ему картину, как ут-
ром найдут его окоченевшее тело.
Вертя в пальцах беляшку, он мысленно перебрал все шансы. К несчастью,
он перессорился со своими старыми друзьями, которые когда-то выручали
его в подобных случаях. Он издевался над ними в своих стихах, дрался с
ними, обманывал их. И все же теперь, в час последней крайности, хотя бы
один человек, пожалуй, смягчится. Вот он, единственный шанс. Во всяком
случае, попытаться стоило, и он непременно это сделает.
В пути два обстоятельства, сами по себе не столь уж значительные,
настроили его мысли совсем на другой лад. Сначала он напал на след пат-
руля и шел по нему несколько сот шагов. Это уводило его в сторону от це-
ли, зато он приободрился: хоть свои следы запутаешь. Ему не давал покоя
страх, что его выслеживают по всему занесенному снегом Парижу и схватят
сонным еще до рассвета. Второе обстоятельство было совсем иного рода. Он
прошел мимо перекрестка, где несколько лет назад волки сожрали женщину с
ребенком. Погода была сейчас самая для этого подходящая, и волкам опять
могло прийти в голову прогуляться по Парижу. А тогда одинокий прохожий
на этих пустынных улицах едва ли отделается одним испугом. Он остановил-
ся и наперекор самому себе стал озираться - в атом месте сходилось нес-
колько улиц. Он вглядывался в каждую из них, не покажутся ли на снегу
черные тени, и, затаив дыхание, вслушивался, не раздастся ли вой со сто-
роны реки. Ему вспомнилось, как мать рассказывала про этот случай и во-
дила его сюда показывать место. Его мать! Знать бы, где она теперь -
тогда убежище было б ему обеспечено. Он решил, что утром же справится о
ней и непременно сходит навестить ее, бедную старушку! С такими мыслями
он подошел к знакомому дому - здесь была его последняя надежда на ноч-
лег.
В окнах было темно, как и по всей улице, но, постучав несколько раз,
он услышал, что внутри задвигались, отперли где-то дверь, а потом чей-то
голос осторожно спросил, кто там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112