Она быстро подсчитала числа и вздохнула. По крайней мере в этом отношени
и ей ничто не грозит. Вероятно.
Она положила голову на руль.
Он прав. Она его хотела. Сказать по правде, она и сейчас хочет его, несмотря
на возможные осложнения. Одно это подсказывало ей, каким безумием был ее
поступок.
Она проехала короткое расстояние до гостиницы, поставила фургон, потом т
щательно проверила все пуговицы, прежде чем войти. Оказалось, что ей не ну
жно было беспокоиться. В вестибюле было темно, горела только одна лампа в
углу. Тара заперла за собой дверь, взяла из коробки свой ключ и проскользн
ула наверх, стараясь не шуметь.
Сейчас имело смысл принять душ. Она сделала воду такой горячей, какую тол
ько могла выдержать, разделась и встала под струю.
Горячая вода смыла все следы Брайена, и она снова была в состоянии обрест
и покой. Она подумала, что оказалась слишком уязвимой. У нее уже много меся
цев не было мужчины, и Брайен просто подвернулся под руку и проявил готов
ность. Поскольку ее предубеждения против него разваливались кирпичик з
а кирпичиком, у нее не осталось никакой возможности оказать ему сопротив
ление.
Ее ум репортера приводил аргументы с обеих сторон. Возможно, эти кирпичи
ки не следовало разваливать так быстро. Что, если она сосредоточилась на
нескольких двусмысленных высказываниях о Брайене лишь для того, чтобы у
бедить себя, что он в конце концов не так уж плох? Что, если ей хотелось вери
ть, что он хороший, просто чтобы позволить себе делать то, чего ей все равн
о хотелось? И что, если она инстинктивно понимала, что в душе он хороший че
ловек, и отвечала на это на физическом уровне?
Что, если она в него влюбляется?
Нет!
Невозможно! Она не может влюбиться в миллионера-плейбоя, с которым позна
комилась меньше недели назад, особенно в этого. Это секс, больше ничего. То
лько секс. Она слишком много знает о Брайене и о том, как он ведет свои дела,
чтобы влюбиться в него.
Но так ли это?
Ей припомнилась шутка Эйлис, и она поняла то, что никак не могла ухватить т
огда: старина Берни получил соответствующий ответ на тот вопрос, который
задал.
Это была не шутка, это был намек, а входило ли это в намерения Эйлис или нет,
она не знала. Объективность Ц один из основных уроков журналистики и од
ин из самых сложных. Репортер может обманывать себя и думать, что видит ис
тинную картину, а на деле видеть лишь ее половину, в зависимости от того, с
кем он разговаривал и какие вопросы задавал.
Истина, которой она сопротивлялась в последние сутки, внезапно предстал
а перед ней: она не знает, кто такой Брайен Ханрахан на самом деле потому ч
то, как и Берни, она задавала лишь те вопросы, которые помогут сделать заду
манную передачу.
Но ведь ей не обязательно продолжать это делать. Она Ц хороший репортер.
Она знает, как надо действовать, чтобы поучить полную картину. Ей просто н
адо взяться за дело так, как следовало с самого начала.
А когда она сделает свою работу правильно, то узнает правду о Брайене и, мо
жет быть Ц всего лишь может быть, Ц поймет, что же она к нему испытывает в
действительности.
Тара выключила воду, быстро вытерлась полотенцем, надела ночную рубашку
и халат, провела щеткой по волосам и пошла по коридору к двери Финна.
Ей пришлось постучать три раза, прежде чем за дверью раздалось ворчание:

Ц Иду, иду.
Он натягивал футболку, открывая дверь.
Ц Что случилось?
Ц Я хочу, чтобы ты был готов выехать к шести часам. Ц Он оглянулся, щурясь
.
Ц Уже почти два часа.
Ц Знаю.
Ц Куда мы едем?
Ц Еще не знаю.
Ц Прекрасно. Просто прекрасно, Ц проворчал он. Ц Мне всегда нравится р
ано вставать и ехать неизвестно куда.
Ц О, куда-нибудь мы поедем, это точно, Ц заверила Тара. Ц Мне просто надо
придумать, куда именно. И что мы будем делать, когда туда приедем.

Глава 14

Брайен стоял у окна, смотрел на небо и думал, не устроить ли еще раз купани
е в речке на рассвете.
Совращение Тары прошло не совсем так, как он предполагал. Вместо того что
бы погасить его желание, оно лишь обострило его. Теперь он знал, что означа
ет быть с ней.
Прежде его мучили фантазии, теперь донимали воспоминания. В темноте его
спальни они нахлынули на него: запах ее кожи; прикосновения твердых соск
ов к его груди; ее крики; трепет ее живота под его ладонью; ее чистый, женски
й аромат. Он даже мог ощутить шелковистое, щекочущее прикосновение ее во
лос к своим ладоням, когда он держал ее голову, чтобы просто поцеловать ее
в губы.
Все оставалось в нем, запечатленное в чувственной памяти, словно клеймо.
Он не предполагал, что полная темнота фургона усилит впечатления, сведет
его с ума. В первые же минуты всякое представление о месте и времени раств
орилось в страстном желании овладеть ею немедленно, здесь же. И лишь намн
ого позже он вспомнил, что совсем не предохранялся.
Он винил во всем себя. Ему не следовало допускать, чтобы это произошло в фу
ргоне.
Он не планировал ничего более серьезного, чем один-два поцелуя, нескольк
о объятий с целью убедить ее поехать к нему домой. Однако ему следовало бы
ть умнее после Балливогана. Теперь он не только не обрел прежнего контро
ля над собой, но, возможно, создал новые проблемы.
О Господи! Он хлопнул ладонью по оконной раме и отвернулся.
Он никогда так не реагировал на женщину. Прежде он всегда испытывал обле
гчение после секса. Освобождение. Даже после первого раза с женщиной он ч
увствовал, что сам акт служит завершением. Здесь никакого завершения не
было Ц лишь еще более сильное желание, еще большее томление по Таре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96