Это семя от бога.
— Значит, вы и есть бог? Я теперь понимаю.
— Не обижайтесь, пожалуйста. Я говорю без иронии. Сам пытаюсь нащупать, в чем тут суть.
— Нащупать? Вы и сейчас пытаетесь нащупать это в себе?
— Да. И буду искать этого бога, который внутри меня, и пытаться понять его.
— А вы считаете, что внутри нас есть бог?
— Нет, не во всех.
— Значит, люди не одинаковы. Есть два вида, так?
— Что-то вроде того.
— В одних есть частица бога, а в других — нет.
— Пожалуй, не совсем так. В одних есть бог, а в других он умер.
— А что вы имеете в виду под семенем бога?
— Это семя страданий, которое восстает против незыблемости и молчания, против того, что стало обычным, неизменным, закостеневшим. Оно восстает против так называемых вечных истин, которые в действительности вовсе не истинны и не вечны. Восстает против систем, которые угнетают человека и убивают бога внутри его.
— А еще что?
— Это нечто такое, что заставляет человека прорубаться сквозь стены, которые окружают его. Оно побуждает разрушать один барьер за другим, срывать одну маску за другой, чтобы добиться правды.
— Но ведь в нашем мире большинство людей страдают и испытывают боль.
— Верно. Но они стараются не думать об этом, забыть, зарыться в иллюзиях, неправдах, найти спасение в наркотиках или в надеждах на благоденствие в мире ином.
— А вы не верите в жизнь после смерти?
— Я верю в то, что жизнь на этой земле принадлежит нам, а жизнь после смерти принадлежит небу.
— Азиз, расскажите мне о боге, который внутри человека.
— Это бог, который побуждает людей бороться, открывать и познавать.
— Что познавать?
— Познавать, куда мы идем.
— И что пользы от этого?
— А то, что мы больше не будем соломинками на ветру.
— Разве такое возможно?
— Пока нет. - Азиз грустно вздохнул.
— А когда же такое станет возможным?
— Когда мечта человека станет реальностью.
— Какая мечта?
— Странная, удивительная мечта, рожденная безумной фантазией.
— Я что-то опять запутался.
— Наступит время, когда человек перенесется из мира, где господствует закон необходимости, в царство свободы.
— Красивые слова, но я их не понимаю.
— Это не мои слова. Это слова одного великого мечтателя.
— Какая польза от мечтаний?
— Мечты, ради которых люди готовы отдать свои жизни, непременно осуществятся.
— И вы готовы отдать свою жизнь во имя мечты?
— Возможно. Я больше не боюсь смерти.
— Вы один здесь. А чего можно достигнуть в одиночку?
— Нет, я не один. Нас много. -Где?
— По всему миру.
Наступила тишина. Оба долго молчали, наконец в темноте послышался голос Мухаммеда:
— Я, знаете ли, стал другим человеком с тех пор, как познакомился с вами.
-» Почему?
— Сам не знаю.
— Однажды поймете почему.
— Каким образом?
— Поймете, потому что хотите понять. Потому что ищете правду.
— Где же я могу найти эту правду?
— Везде.
— Везде?
— Да, везде — в жизни, в людях, в книгах, внутри самого себя.
Они снова замолчали. Азиз вытянул ноги на постели, при-
71?
крыл глаза. Он очень устал. Разговор утомил его. Голос Мухаммеда донесся до него словно издалека:
— Это семя, о котором вы толковали, доктор Азиз, находится внутри тела?
— Да, внутри тела...
— А где именно? В животе?
— Нет. Оно связано с мозгом и сердцем.
— А как оно называется?
— Оно называется... центром истины. Вот как.
Он вытянулся на кровати и закрыл глаза. В темноте послышались шаги Мухаммеда, стук закрываемой двери. Тихо опустился засов.
Он чиркнул в темноте спичкой и зажег свечу. Электричество отключили, и, судя по всему, надолго.
Надия сидела напротив него за столом. Язычок пламени отражался в ее больших глазах. Из радиоприемника лилась музыка: тихие, печальные звуки растворялись в полумраке комнаты. Лежавший перед Азизом лист бумаги был чист — ни строчки на его поверхности. Он отбросил ручку.
— Никакого желания работать...
Надия оторвалась от книги, которую читала, посмотрела на него с удивлением.
— Почему, Азиз?
— Сам не знаю. Охота прогуляться. Давай куда-нибудь сходим?
Она закрыла книгу.
— Давай. Мне тоже что-то надоело сидеть в четырех стенах. Хочется увидеть небо над головой.
Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Он взял ее под руку. Легкий ночной ветерок доносил запах цветущего жасмина.
— Слышишь соловья?
— Красиво; но почему-то навевает грусть.
— Почему, интересно?
— Наверное, потому, что он одинок.
— А что такое одиночество?
— Это уж ты мне скажи, Надия. Что такое одиночество?
— Я думаю, это не однозначное понятие. Можно, например, находиться среди людей и чувствовать, что никто тебя не понимает.
— А ты одинока?
— Да, пожалуй. Понимаешь, люди смотрят на вещи не так, как я. Со мной они чувствуют себя неуютно, осуждают меня.
— За что?
— Не знаю... Может быть, за то, что я хочу от жизни чего-то другого, нового.
: — А чего именно?
— Свободы. Я хочу быть свободной в своих мыслях и чувствах.
— Кто же тебе мешает?
— Мешает то, что я женщина.
— От этого ты и чувствуешь одиночество? -Да.
— Но ты не права.
— Не права? Ты не знаешь, что такое женская доля.
— Я одинаково отношусь к мужчинам и женщинам.
— Неправда. Ты сам себя обманываешь.
— Ну в какой-то мере. Но ведь все мы в одной лодке.
— Ты все-таки не понимаешь. — В ее голосе он почувствовал раздражение.
— Понимаю. Прекрасно понимаю.
— Нет. Только женщина может это понять, потому что это неравенство составляет часть ее жизни.
— Может быть. Но я все же думаю, что ты не права.
— Не права, не права! Ты так легко швыряешься этими словами.
— Это не просто слова. Это мое убеждение.
— В чем же ты убежден?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128