Густые пряди черных волос падали на лоб.
— Доброе утро, доктор Алаа.
— Доброе утро, профессор. — Быстрый взгляд окинул присутствующих.
— Вы знаете доктора Азиза?
— Нет, еще не имел чести...
Азиз поднялся, и они обменялись рукопожатием. Профессор сказал:
— Это доктор Алаа, живущий при нашей больнице.
В дверь постучали, и вошла сестра-хозяйка, полноватая женщина среднего роста. Глаза умные, сообразительные.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро, сестра Зейнаб. Карточку принесли?
— Да, пожалуйста.
— Доктор Алаа, будьте добры, заполните карточку на доктора Азиза. Предварительный диагноз — хроническое воспаление почечных лоханок. Необходимо провести полное обследование. Зейнаб, передайте мне карточку, я подпишу. — Он вытащил ручку из кармана и поставил округлую размашистую подпись, которая выглядела несколько вызывающе, мол, вот я подписал, а что вы теперь предпримете?
— Так что вот, доктор Азиз, — сказал он, весело глянув ему в глаза. —Сапожник без сапог! Доктор с запущенным здоровьем. Попытаемся починить вас.
Азиз поднялся. Их взгляды снова встретились. Азиз сказал тихо:
— Спасибо вам. — Он подошел и пожал руку профессору, потом доктору Алаа.
Полицейские посторонились, пропуская его.
— Желаю удачи! — услышал он за спиной голос офицера. Выйдя из кабинета, Азиз остановился, поджидая охранников. От этого внезапного скачка из тюремной атмосферы, когда его везли в наручниках на грузовике, как скот на базар, в новую ситуацию, когда они услышали весь разговор и увидели, что с Азизом обращаются как с коллегой и равным, они начисто забыли свою роль.
Каким далеким теперь кажется тот день, когда он под стражей отправился в больницу. Где теперь все эти люди — профессор, доктор Алаа, сестра-хозяйка Зейнаб?
Он сидел на стуле, ожидая, когда откроется дверь. В то утро он договорился с Мухаммедом устроить встречу с остальными. Нужно было срочно посоветоваться. Назревали какие-то перемены, а любые перемены нужно изучать, чтобы загодя подготовиться к ним.
Лязгнул болт. Он обернулся к двери и зажмурился от яркого света. Услышал голос Мухаммеда:
— Доброе утро.
— Доброе утро, Мухаммед.
— Соберите что нужно и пойдемте со мной.
Он взял полотенце, мыло, белье. Вдвоем они быстро пересекли двор. Азизу не терпелось поскорее увидеться со своими товарищами. Они наверняка ждали его.
Вошли в помещение душевой. Мухаммед просунул голову в дверь и, улыбаясь, сказал:
— Ну вот, все в сборе. Хильми подмигнул:
— Все в порядке, но все-таки будьте на стреме.
— Не волнуйтесь. Мы там втроем наблюдаем за входом.
— А те двое — ничего? Доверять можно?
— Вполне. Мои друзья. Ну ладно, оставляю вас. — Он скрылся за деревянной перегородкой.
Эмад стоял, прислонившись к деревянной стойке. Он заметно похудел: широкие кости выпирали, глаза провалились и что-то во взгляде их стало неуловимым, словно они смотрели внутрь себя.
— Ну как ты, Эмад? — поинтересовался Азиз.
— Вроде лучше. Но одна вещь меня тревожит.
— Какая?
— Меня электрошоками потчуют.
— Ничего страшного. Для твоего случая это классическое лечение.
— Какого моего случая?
— Сильного нервного истощения. Со мной однажды почти то же самое было.
— Понимаешь, временами я чувствую раздвоение личности.
— Ну, мы все в какой-то мере это чувствуем. Одно наше "я" действует, а другое как бы наблюдает. Верно я говорю, Хильми?
— Точно. Странное такое ощущение... Эмад продолжал:
— Но я еще слышу голоса, которые говорят со мной. Причем это птицы, стены, вещи, которые не могут говорить...
Азиз перебил:
— Со мною то же самое бывает. Я как-то с мухами разговаривал.
— Да? А я что-то обеспокоен этим.
— Почему? — спросил Сайед.
— Боюсь проболтаться под электрошоком.
Хильми ободряюще стиснул ему руку и, обернувшись к Азизу, подмигнул:
— Возможно такое?
— Нет. Такого случиться не может, потому что он все полностью осознает.
Эмад подумал немного над его словами и медленно, словно размышляя вслух, сказал:
— Дело в том, что я иногда не чувствую себя в здравом рассудке.
Азиз быстро перебил:
— Это вопрос силы воли. А мы знаем, что ты сильный человек. — Он посмотрел на остальных, словно ища поддержки. Сайед и Хильми дружно закивали.
— Ладно, хватит об этом. Мы тебе верим, Эмад, и относительно тебя никаких опасений не испытываем. Товарищи, времени мало, и давайте быстренько о деле. Что вы думаете о сложившейся ситуации?
— Сдается мне, что ситуация меняется к лучшему. — Сайед в раздумье потер лоб.
— Почему ты так думаешь? — спросил Азиз.
— Суд опять откладывается.
— А что это может значить?
— Значит, не так-то все просто с нами.
— А в чем новизна ситуации?
— Давление на них растет. Им теперь приходится задумываться над тем, какие политические заявления мы можем сделать на суде.
— Вообще-то, я к тому же выводу пришел.
Хильми сидел, опустив голову в раздумье. Сказал медленно:
— Если это так, то мы спасены.
— Только на время, — вставил Эмад.
Послышались приближающиеся шаги. Они притихли и затаили дыхание. Хильми снова заговорил, но уже шепотом:
— Давайте быстро закругляться. Возможно, мы избежим быстрого процесса и чрезвычайных мер, которые хотели к нам применить. Но вряд ли нас выпустят.
Азиз сказал:
— По крайней мере мы избежали виселицы, в частности ты, Хильми.
— Почему именно я? Сайед засмеялся:
— Что случилось с твоим классовым сознанием, Хильми? Хильми сосредоточенно нахмурился, и вдруг слабая улыбка
появилась на его лице, словно до него только что дошел смысл сказанного:
— Понятно. Я ведь рабочий класс.
Все вдруг умолкли, словно опасность еще не миновала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128