Она остановилась напротив Васьки, бойко подперев бока руками и щурясь, будто смотрела на солнце. Васька скользнул взглядом по ее лукавому, усыпанному конопушками лицу и снова отвернулся к станку: час от часу не легче. Сейчас съехидничает по поводу синяка.
— Смотри, какой скромный. Краснеет, как девчонка... Как тебя зовут, мальчик?
Васька усиленно следит за утончающейся планкой, глух, как дерево.
— Боюсь, Надя, что он немой. А хорошенький,— вертела она головой, рассматривая Ваську.— Разрисован, как картинка.
Васька, насупившись, молчал, терпеливо ожидая выполнения своего заказа. И наконец с наслаждением вдохнул пахнущий жженым металлом воздух, видя, что строгалыцица снимает со станка готовую планку.
Договорившись с Фарфудииовым, что завтра они не будут заходить в свой цех, а придут сразу в механический доделывать невыполненное, ребята утром собрались на уже обжитом месте, у подкрановой балки на малом цеховом пролете.
Работы оставалось — сущие пустяки. В основном дело за сварщиком. Ремонт подкрановой балки, где нужна исключительная точность, требовал от сварщика незаурядного умения, филигранности. И Мамлюк старался. Вспышки, набегая одна на другую, сливались в голубое зарево, судорожно бьющееся под потолком цеха.
Но все чаще и чаще Мамлюк сдвигал с лица щиток и рукавицей вытирал обильно струящийся пот: на высоте было душно. Ребята по очереди поднимались к нему, чтобы рукояткой молотка прижимать свариваемые части.
Антрацит, незаметно для себя, важничал. Он остался за бригадира: Толяну вызвали в военкомат. Время медленно приближалось к обеденному перерыву. Ребят охватила ленца. Мотыль нехотя, стоя на лестнице, подавал снизу Мамлюку белые веточки электродов. Ваське они казались березовыми. И не просто березовыми, а волшебными. Ведь достаточно было прикоснуться такой веточкой к железной балке, и веточка тут же распускалась небольшим сиреневым цветком, испускающим колкие и жгучие лучи. Издали посмотришь на Мамлюка — цветовод из сказки, да и только.
Но вот Мамлюк решительно сбрасывает с лица щиток и, не говоря никому ни слова, спускается на землю.
— Что случилось, Мамлюк? — Антрацит тут как тут.
— Ничего,— «волшебник» с чувством собственного достоинства кладет заискренный, побитый спекшимися каплями металла щиток на токарный верстак.— На обед пора.
— Да ты что? — Антрацит в нетерпении поигрывает мускулами плеч, пытается отговорить Мамлюка.— Еще и столовая не открылась.
— Открылась,— Мамлюк добродушно, во весь рот,зевает.
Антрацит, не зная, как поступить: возмущаться ли ему, как исполняющему обязанности бригадира, столь ранним призывом Мамлюка на обед или пока не стоит,— поглядывает на ребят: что те скажут. Но все дипломатично молчат. Лишь Мышка ввернул:
— Может, мне побежать — стол захватить? А то неизвестно, как здесь, в механическом.
Антрацит даже взглядом его не удостоил. Ляпнет же такое: «стол захватить». Уж чего-чего, а место в любой столовке завода для Антрацита и его друзей всегда найдется.
— Тебе еще много работы там? -строго откашлявшись, Антрацит кивает вверх.
- День большой, -с тем же добродушным спокойствием говорит Мамлюк и, свернув рукавицы, прячет ИХ за верстак, давая попять, что разговор на эту тему исчерпан.
Антрацит грузно, всем мощным телом вздыхает: тяжела ты, шапка Мономаха! Трудно быть начальником. И на всякий случай делает попытку урезонить Мамлюка:
— Что за народ! Ну почему, как говорится, сделал дело — гуляй смело?
Но ребята уже не слушают Антрацита, поспешно сворачивают рукавицы, отряхиваются. Мышка, поняв, что вопрос решен, помчался к рукомойнику. Второпях чуть не наскочил на автокар, вывернувшийся из-за станка. Отпрыгнул в сторону, виновато оглянулся на Антрацита.
— Вот балбес! — уже миролюбиво Антрацит погрозил кулаком Мышке и, качнув чубатой головой, отдал приказание — двигаться в столовую!
Пообедав, раздобревший Антрацит на пути к месту работы, лениво ковыряясь спичкой в зубах, высказал мысль, что работа — не волк, в лес не убежит, и торопиться им некуда, а вот сейчас, после столовой, хорошо было бы освежиться газированной водой, такой, чтоб если не в голову, то хотя бы в нос ударила.
Мысль всем понравилась, а Мышку даже привела в восторг. И он не преминул и от себя добавить бесспорную истину:
— От работы кони дохнут.
Начали думать: куда пойти? Далеко — неохота, близ ко, в механический — неинтересно. И тут Мышка, как человек, знающий все прохладительные точки завода, подсказал Антрациту, где бывает самая приятная, самая вкусная, самая холодная — даже зубы ломит! — вода: в литейном цехе. Мотыль поддержал Мышку: да, вода там исключительная, он слышал, что будто бы в нее не то фруктовую эссенцию, не то ванилин добавляют. Но главное, что всех устраивало—это было рядом.
— Курс на литейный! — по-адмиральски четко скомандовал Антрацит.
В литейном цехе лихорадочно тряслись у влажных земляных опок — искусно созданных форм для заливки металлом — трамбовки, громыхали над спекшимся зеленым шлаком пневмодробилки, под потолком дрожало угарное марево газа вперемешку с пылью.
Мотыль вызвался провести бригаду самым коротким путем — через коксовый склад. Есть там тропинка, разумеется, подчеркнул он, для своих накатанная. Ему поверили. Даже Мамлюк, вечно берущий под сомнение все его открытия, не прекословил. Дружно потопали за Мотылем.
Мотыль действительно каким-то хитрым проходом, доселе никому из ребят не известным, провел бригаду в коксовый склад. И может быть, путь, выбранный Мотылем, и в самом деле был короче других, но вот беда — попали ребята в склад не вовремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60