— Мне можно взять тебя под руку? — совсем освоился Васька, переходя на «ты»,
— Нужно! — значительно подчеркнула Зося.
Он бережно коснулся пальцами ее округлого, слегка румяного локтя.
— Смелее! — приободрила она его.— Вообще-то парень должен поддерживать девушку с левой стороны,— будто между прочим сказала Зося.
В этот тихий вечерний час на окраине города было довольно людно. Парами и в одиночку но зеленым улицам неприкаянно бродили юнцы, еще не зная, куда податься: то ли в центр пойти на танцы, то ли в парк Шахтеров. Ваське было лестно, что он идет с красивой девчонкой, от ревнивого взгляда не ускользало, что парни, проходя мимо, завистливо поглядывали на его спутницу. Васька старался идти в ногу с Зосей. Но когда их бедра ненароком касались, сбивался с шага, чувствовал, как стыд поджигает теки.
— Ты что, еще не встречался с девушками? — напрямую Зося задала вопрос, показавшийся Ваське каверзным.
— Почему? — он насторожился.—Встречался...
— А чего же ты боишься? — И она лукаво заглянула ему в глаза.— Или, может быть, только меня?
— Вот еще,— Васька с нарочитой лихостью взъерошил пятерней чуб.— С чего ты взяла, что я боюсь тебя?
— Не слепая.
Васька намеревался поспорить с нею на эту щекотливую, затрагивающую мужское достоинство тему, но вдруг Зося быстро и как бы предупреждающе локтем прижала его руку к себе. Он с недоумением повернул голову к ней и тут же по ее лицу заметил, что Зося чем-то обеспокоена. Зыркнул по сторонам.
К ним с развальцем приближался парень в красной рубашке с закатанными по локти рукавами. Васька признал его сразу: тот, с танцплощадки.
— Салют!—улыбаясь Зосе, парень искоса изучал Ваську.— С кем прогуливаешься, Зося?
Она молча и неприязненно передернула плечами.
— Познакомила бы, что ли? — поблескивал он белизной зубов.
— Не стоит.
Парень в красной рубашке нехотя спрятал улыбку, развернулся боком к Ваське, угрюмо пожевал губами.
— Да-а-а,— в глазах его сверкнули злые огоньки.— Меня зовут Акимом.
— Меня — Васькой.
Несколько мгновений парень в красной рубашке хмуро рассматривал Ваську, будто недоумевал: откуда он мог взяться?
— Тебе ничего не говорит мое имя?
Васька отпустил Зосин локоть, равнодушно потер ладони.
— Не слышал,— признался он.
— Ты что, не нашенский? — искренне удивился парень.— Приезжий?
— Нет, почему же... Местный.
— Ну тогда еще услышишь! — уверенно, со вздохом облегчения произнес Аким и, отворачиваясь от Васьки, сказал Зосе: — Хотел с тобой потолковать по душам.— И тише, почти шепотом: — Когда?
— Никогда! — твердо произнесла Зося и взяла Ваську под руку.— Толкуй с другими.— Слегка наклонив голову, через плечо обронила холодно и жестко: — Извини, нам некогда.
— Ясно,— озадаченный Аким потер кулаком гладко выбритый до синевы подбородок.— Что ж, салют!
Зося шла стремительно, не оглядываясь и не разговаривая, Васька едва поспевал за нею. По узким уютным улочкам выбрались к широкой асфальтированной трассе. По ней с гулом проносились грузовики. А вдоль трассы, как высокие стройные девчата с венками на головах, стояли мальвы. У их ног рассыпались черно-бривцы.
— Чего ему надо от тебя? — спросил Васька.
Зося вздохнула, замедлила шаг. Солнце спряталось за терриконом, воздух был насыщен алым и фиолетовым цветом. Темнело.
— Я люблю смелых, отчаянных,— тонкие правильные черты лица ее, нежного, с чуть выступающими скулами, от которых вниз по щекам разливался ровный светлый румянец, подернулись печалью.— Он мне казался таким.
Где-то далеко за угольной шахтой капризно вскрикнул лесовоз. Звонким тенорком ему отозвалась сирена на копре,
— Ну? — Васька в нетерпении аж забежал наперед.
— Вот тебе и ну,— безучастно следя за проносившимися по автотрассе машинами, в спокойной задумчивости проговорила Зося.— Ошиблась я.
Теплый августовский вечер постепенно переходил в ночь. Звезды еще не разгорелись. Они слабо теплились на темно-зеленом, без единого облачка небе.
— Ты знаешь что,— она внезапно остановилась, повернулась лицом к Ваське,— остерегайся Акима.— Приблизившись к нему почти вплотную, Зося двумя пальцами покрутила пуговицу па Васькиной куртке и повторила как заклинание: — Остерегайся! Слышишь?
— Слышу,— Васька независимо тряхнул чубом. — Видали мы таких.— И вдруг его будто осенило.— А ты что, боишься за меня?
— Значит, боюсь.
— Зося! — умилился Васька.
Она подняла на него большие грустные глаза: что Зося?
— Я нравлюсь тебе? — с надеждой, с замирающим сердцем спросил Васька и как от огня прикрылся густыми длинными ресницами.
— Чудо ты...— Губы Зоси против воли дрогнули в улыбке.— Чудо!
— Все-таки,— по-ребячьи, чуть-чуть капризно настаивал Васька.— Скажи!
— Если бы не нравился, я не назначала бы тебе свидание.— Зося опять рассмеялась, как в начале их встречи: добро, дружески и лукаво.
Южная ночь, расплавленная частыми огненными всполохами завода, уже плыла над городом. После дневного жара остывали в садах деревья, сильнее пахло увядающей листвой. Счастливый Васька подвел Зосю к ее дому. Сладко благоухал за калиткой неожиданно к осени расцветший жасмин. Белые прохладные лепестки, легко подхваченные ветерком, перелетели через забор, нежно коснулись Васькиного лица. Зося положила ему на плечи теплые руки. Васька, захмелевший не то от запаха жасмина, не то от запаха Зосиных волос, двумя руками взял ее за тонкую талию, но прижать к себе,— хотя и было великое
желание! — не решился: еще подумает, что нахальный, ведь первый вечер вместе.
— Глупый ты! — шепнула ему на ухо Зося.— Совсем глупый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60