— Помоги им там.
Вдоль всего правого крыла цеха за рифленым! фибровыми перегородками будто кто старательно раздирал на куски полотно — слышался непрерывный рвущийся треск,— и вслед за ним метались по стенам всполохи электросварки. Там же, за простенком, копошились сборщики. Надсадно поскрипывали болты, стягиваемые накороть гайками.
Васька лихо поправил кепку и двинулся за ребятами, ожидая их расспросов. Однако ребята весело продолжали прерванный приходом мастера разговор и, к разочарованию Васьки, не обращали на него ни малей-
шего внимания. Ну что ж, Ваську такое отношение к нему ребят не очень-то обескуражило. Ему было и без них интересно, все вокруг поражало его новизной и громадностью. Чавкали, разминая металл, гидравлические прессы, громово бухали, сотрясая пол, паровые молоты, визжали электропилы.
Васька молча шел рядом с ребятами и с тайным удовлетворением осматривался по сторонам. Неожиданно он споткнулся о болванку, валявшуюся в проходе, и чуть не упал.
Антрацит сразу прореагировал на непорядок. Замедлив шаг, он поравнялся с Васькой.
— Тебе Ибрагим читал технику безопасности?
— Читал,— Васька взглянул в его насмешливо прищуренные глаза.
— А он тебя не предупреждал, чтобы ты, проходя по цеху, не вертел бестолково головой? — И сурово сказал:— Смотри под ноги! Не на бульваре.
Самолюбие острым коготком царапнуло Ваську по груди. Он хотел достойно ответить Антрациту, что, мол, и сам прекрасно знает, где находится, но сдержался, вовремя вспомнив напутственные слова Фарфудинова о том, что ребята в бригаде, куда его направляют, хорошие, но с завихрениями, и, если поначалу что-то и будет не так, не стоит лезть на рожон. Васька проглотил обиду.
Могучие станки в каплях воды, накрапах эмульсин и машинного масла — кажется, будто они вспотели,— повизгивая, как живые, вгрызались длинными железными сверлами в железные слитки, выплевывая мелкую горячую лузгу.
— Тут они, голубчики,— довольно говорил Антрацит, доставая из щели между кирпичной стеной и ящиком для металлической стружки тяжелые, покрытые солидолом пластины.— Кому они нужны?
— Напрасно Толяна разволновался,— поддакнул ему крепыш в брезентовой робе.
«Видать, сварщик»,— смекнул Васька.
— Бери! — Антрацит протянул Ваське планки.— Раз, два... Так. Пять штук.
Васька с готовностью нагнулся, неловкими руками принимая прохладные липкие пластины.
— А рукавицы где?
— Мне не выдали еще.
- Тогда осторожно, не порежься о заусенцы,— уже с искренним участием сказал Антрацит.—Придем—Толяна выпишет.
В обеденный перерыв, когда вся бригада дружно восседала подле цеха на штабеле заржавленных рельсов под августовским солнышком, Новохатский, скупо улыбаясь, обратился к Ваське:
— Ты сказал бы нам, как зовут тебя.
— Васькой, — хмурясь от смущения, нехотя произнес тот.
— Васькой? Вот здорово! — в восторге подпрыгнул парень в брезентовой робе, Мамлюк.— У нас ведь в бригаде есть Мышка! Теперь будет и свой кот Васька.
— Нет, лучше будем звать его Вась-Васем,— усмешливо проговорил Антрацит и с убеждением обвел всех круглыми черными глазами.
— Пусть будет так,— согласился Новохатский, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Припекало.— После профессионально-технического к нам, что ли?
— Нет,— Васька снял кепку, провел ладонью по вспотевшему лбу,— после школы.
— Кем оформили? — любопытствовал Антрацит.
—Подручным котельщика.
По тому, как все удивленно-весело переглянулись, Васька понял, что с его десятью классами образования он мог бы устроиться получше, что здешнее начальство обошло его своим вниманием. Антрацит хмыкнул и полез в карман за сигаретами.
— Дай-ка и мне,— Новохатский взял сигарету, слегка помял ее жесткими пальцами и, не спеша прикурив от протянутой Антрацитом спички, благодушно затянулся.—.Что же ты пошел подручным? Надо было разряд просить.
— У нас вон Мышка работает подручным,— вскинулся, засияв лицом, Мамлюк.— Так он малолетка, по четыре часа всего трубит...
— Ладно, хоть подручным взяли,— нарочито равнодушно сказал Васька, разговор этот ему был неприятен.— На завод вообще приема нет.
— Брехня! — сплюнул в пыль молчавший до сих пор Мотыль, плечистый, широкогрудый парень с наброшенной на глаза челкой.— Приема нет, а к нам в цех за последний месяц человек десять новеньких прибыло.— И он стал медленно загибать толстые и розовые, как сардельки, пальцы.— Пара пигалиц — в контору, хлю-
пик — в разметку, двоих учениками к сварщикам приставили...
Чуть сипловатый голос его рокотал жестко и пренебрежительно. И весь облик говорившего был непривлекателен: широкие губы презрительно выпячены, глаза надменно-злые и какие-то коричневые, цвета переспелого крыжовника. Чтоб не встречаться со взглядом Мотыля, пристально устремленного на него, Васька слегка повернул голову в сторону цеха, якобы рассматривая громоздкое старое здание.
Мышке, беспокойному и, видать, расторопному парнишке, давно не терпелось влезть в беседу. Наконец это ему удалось.
— Комсомолец?..— Рот до ушей, хоть завязки пришей.— Вижу, что комсомолец. Ну, все. Будешь теперь у нас за комиссара. А то у нас в бригаде ни комсомольцев, ни коммунистов. Просто тоска!
Мышка, запрокинув голову, захохотал. И все, глядя на него, заулыбались.
— А вот, кстати, и комсомольский секретарь — Аллочка Курилова,— явно потешаясь, сказал Мамлюк.— Не знакомы? Нормировщицей у нас в конторе работает.
Вдоль железнодорожного полотна уверенно с рулоном чертежной бумаги под мышкой скачущей походкой шла сухопарая узколицая девушка в больших роговых очках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60