В далеком небе большим фонарем покачивалась луна. Озябшие звезды попрятались в облака, и лишь кое-где в косматых разрывах виднелся их тусклый свет. По бокам узкой улицы заманчиво теплились окна. Казалось, за золотисто-солнечными стеклами в жарко натопленных хатах в этот миг совершаются увлекательные дела, ведутся интересно-сердечные разговоры — струится таинственная и счастливая жизнь.
Не спеша, плечо к плечу, подошли к Зосиной хате. Она хмурилась темными окнами. В них, чудилось, не по-хорошему посверкивали мелкие загадочные огоньки. Печная труба курчавилась дымком и была похожа на бледное настороженное ухо.
— Я пойду! — вздохнула Зося и взялась за скобу калитки.— До завтра!
— Мне рано домой,— Васька понимал состояние Зоси, сочувствовал ей, ему не хотелось оставлять ее.— Вечер длинный...— И осторожно предложил: — Может, посидим у тебя?
— Темно уже...— она заколебалась. Ей, конечно, хотелось побыть вдвоем.— И поздно. А тебе завтра рано вставать.
— Да что ты, Зося! Скажешь такое! — Васька щелчком сбил у нее с плеча упавшую с клена синюю каплю.— Детское время...
— Ну ладно! — Зося распахнула калитку.— Входи! По крылечку поднялись в дом. В хате тихо, тепло, на полу квадраты,лунного света. На стене в белесо-голубоватом сумраке стучат ходики. Казалось, они насмешливо шевелят черными усиками стрелок и, похрустывая льдинками секунд, не торопясь, в удовольствие пьют сокровенное время.
Слева в небольшой комнатке печка рдеет. Из поддувала вырываются огненные блики, отчего рядом лежащие чурки кажутся золотыми.
Зося во всех комнатах зажгла свет, занавесила окна,
— Снимай пальто,— вполголоса предложила Ваське.— Разувайся.— Кивнула на калошницу.— Там поищи, тапочки есть.
Васька хозяйственно заметил, что было бы лучше, если б горела одна лампа в ее комнате: зачем зря электричество жечь? Зося послушно выключила лишнее освещение. По серой ковровой дорожке Васька мягко прошел к окну, присел у овального стола, покрытого темно-синим бархатом.
Все в этом доме казалось Ваське необычным, волнующе уютным. Вот перед ним возвышается кровать, аккуратно застеленная голубым покрывалом с кружевом. Между кроватью и стулом, на котором восседал Васька, еще один стол, небольшой, квадратный. На нем в беспорядке валялись тетради, карандаши и ручка. Здесь Зося совсем недавно готовила уроки! И сама она сегодня какая-то особенная — в светло-коричневой юбочке, в синей — под цвет глаз — кофте. Расстроенная и смущенная.
— Нравится у меня? — Сняв с кровати покрывало, Зося села на нее.
— Нравится,— заулыбался Васька.
— Посмотри мои книги,— она кивнула на полку над столом,— а я пока чай вскипячу.
— Не надо! — Васька мотнул головой.— Зачем? Я не хочу чаю!
— Захочешь! — Зося ушла на кухню, загремела чашками.
«Кажется, я там валялся,— вспомнил Васька, и на душе у него заскребли кошки.— Как нехорошо получилось».
Он встал, подошел к книжной полке, рассеянно принялся перебирать книги. Видел, как Зося, разрумянившись от тепла, юркнула в другую, темную комнату, сняла кофту и осталась в светлой блузке. Вернувшись, она собрала тетради и положила их в сумку. Потом прине-
ела и поставила на стол сахарницу и две фарфоровые чашки на блюдечках. Немного погодя появилась ваза с вареньем.
— Попробуй! Малиновое.— И совсем по-детски похвасталась: — Сама варила!
— Ну, только потому, что сама,— Васька ложечкой подцепил немного паренья.— У-у! — восхищенно протянул он.
Две чашки разморили Ваську. Он устало откинулся на спинку стула.
— Сегодня работали в паровоздуходувном. Знаешь, какой там шум? — оправдываясь, сказал он.— Голова побаливает.
— Домой пойдешь? — участливо спросила Зося.
— Нет, я не о том.— Васька стряхнул с себя истому, сел прямо.— Просто сказал, так, к слову. Прилечь бы.
— Да приляг, вот кровать,— она легко привстала, по-женски сноровисто собрала посуду со стола, понесла на кухню. У порога обернулась.— Пиджак сними. А то в нем завалишься,— произнесла с мягкой, нежной улыбкой.
Через минуту Зося вернулась, присела рядом, подложила ему под голову — Васька полулежал, опершись спиной на стенку,— подушку. Лебяжий пух плавно принял на себя Васькину усталость. Он хотел поблагодарить Зосю за ее заботу, как вдруг она сказала:
— Тебе, наверное, так неудобно лежать? — окинула взглядом кровать. Подумала.— А забирайся-ка ты с ногами! — благосклонно разрешила она.
И это было проделано им не спеша, но с радостным воодушевлением. Теперь Васька лежал, развалившись на кровати, как у себя дома. Подле него сидела любимая и перебирала тонкими, длинными пальцами его русые, влажно примятые шапкой волосы.
— А если я усну? — встрепенулся он.
— Спи,— спокойно обронила Зося.
— А ты? — Васька с усилием приподнял веки.— Что будешь делать?
— Тоже спать,— невозмутимо ответила она, и ее руки, полные пеги, легли па его грудь.
— Где?
Зося усмехнулась, теплой сухой ладонью провела по его лицу.
— Найду место... Кроватей хватит.
— Тогда все, я засыпаю! — И Васька безжизненно свесил голову набок.
— Только попробуй!—она легонько дернула его за нос.
— Ладно! — серьезно пообещал Васька.— Не буду спать. Погаси только свет, пусть глаза не режет.
Зося встала, подошла к выключателю, щелк — и комнату поглотила темнота. Васькино сердце в неосознанном до конца предчувствии забилось, как пойманная в силок птица.
Медленно ступая — ее профиль четко вырисовывался на светло-лиловом фоне окна,— Зося ощупью нашла кровать, села на краешек. Васька подвинулся к ней, обнял.
— Не тронь,— сказала она тихо, не шевелясь.
— Ляг рядом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60