Как обычно, собирались недолго. Толяна велел Ваське и Мышке захватим, в инструментальной три молотка, клещи, разводной гаечный ключ — этот минимум необходимого брали всегда,— и не спеша бригада двинулась в путь.
В ожидании работы ребята расселись на бунтах проволоки возле клети прокатного стана. Толяна ушел искать цеховое начальство. Мамлюк распечатал пачку сигарет, по кругу протянул каждому. 'Васька отказался. Зато Мышка, по-взрослому хмурясь, прикурил, затянулся и, слегка запрокинув рыжее личико, выпустил дым через нос.
— Артист! — захохотал Антрацит.
С тягучим грохотом изгибались на гладком металлическом плитняке раскаленные ослепительно-багровые балки. Будто большие огненные змеи бились в неистовой пляске. Вальцовщики с забралами, прикрывавшими их лица, хватали этих змеев, покрытых тонкой лиловой кожицей, длинными цепкими клещами и бросали в прокатную клеть. Над нею носились, жужжа, мохнатые пурпурные шмели окалины.
Подошел Толяна с мастером цеха. Мышка, с опаской поглядывая на бригадира, бросил окурок на пол, быстренько растоптал его и как ни в чем не бывало заводил по сторонам невинными глазами.
— Работа, парни, такова,— тихо, нараспев начал мастер.— Надо поставить новую заслонку на нагревательной печи.
— Надо —значит, поставим,— с достоинством произ нес Мотыль и встал, оглаживая себя.
Мастер извиняющимся тоном, покашливая п кулак, счел нужным дать разъяснения.
— Видите ли, ситуация здесь экстремальная.— Он замялся, наверно, подыскивая те необходимые слова, которыми можно было бы доходчивее донести до котельщиков смысл происходящего.— Есть некоторые обстоятельства, которые не зависят от меня.
— Короче,— хмуро попросил Толяна.
— Печь мы не останавливаем,— решился наконец мастер и острым кончиком языка медленно провел по пересохшим губам.— Печь будет работать.
— Как же мы поменяем заслонку? В огонь полезем? Там тысячи градусов! — возмутился Антрацит и, ища поддержки, взглянул на Толяну.
Толяна как-то равнодушно выслушал мастера и, будто не видя устремленного на себя полного справедливого негодования взгляда Антрацита, молча поставил ногу на станину клети, нагнулся и принялся сосредоточенно зашнуровывать ботинок.
— Я знаю, парни, трудно,— в голосе мастера зазвучали просящие нотки.— Но печь я не имею права загасить. Из-за одной заслонки нельзя останавливать работу всего прокатного стана.
Антрацит был неумолим.
— К черту! — не сдавался он и прожигал мастера круглыми черными глазами.— Дотяните до планового ремонта!
Ребята помалкивали и косились на бригадира: что он скажет? Конечно, лезть к раскаленной печи никому не хотелось, и поэтому они с одобрением воспринимали слова Антрацита. А тот все больше входил в раж, хорохорился, гордо-независимо поводя мощными плечами.
Толяна наконец опустил ногу, выпрямился и сухо остановил Антрацитовы излияния:
— Ну, хватит! — и повернул небольшую птичью голову к мастеру.— Показывайте работу!
Нагревательная печь гудела. Из полуприкрытых заслонками сквозных отверстий с гулом вырывались желто-сине-зеленые языки пламени. Казалось, неутомимо облизывалось чудовище.
За нагревательной печью расположились гидравлические толкатели, которые, упершись ногами в земляной пол, жаростойкими руками выталкивали из печи разогретые до солнечной белизны блюмы — прокатные заготовки.
Здесь-то на одном из отверстий и надо было заменить заслонку.
Прикрываясь согнутой в локте рукой от пышущего жаром отверстия, Толяна осмотрел ее. Заслонка двигалась на шарнирах. Они где-то заедали, и когда надо было загружать печь блюмами, прокатчики, поднимая заслонку, беспорядочно суетились, теряли время, а потом долго не могли опустить ее на место. Сутолока у печи сбивала ритм работы стана.
— При чем тут заслонка? — не оборачиваясь к мастеру, произнес Толяна.— Новую цепь впору ставить. Эта ведь перегорела.
— Цепь так цепь,— заторопился мастер и будто успокоил Толяну: — У нас на складе цепей избыток. А что здесь ремонтировать — вам виднее. Сделайте только!— И, прижав руки к груди, пообещал: — Мы вам через свой цех премию оформим.
— Ага, держи карман шире,— проворчал Антрацит.— Сейчас вы все добренькие.
— Премию уж соответственно,— Толяна слегка склонил голову набок, рассматривая тускло поблескивающую пламенем печь, и, казалось, не обращал внимания ни на въедливость замечания Антрацита, ни на его расстроенно-унылую физиономию.
— За нами не заржавеет,— повеселел мастер. Считая разговор оконченным, мастер стана исчез за нагревательной печью. Озабоченный Толяна приступил к делу.
— Так.— Строгими глазами он посмотрел на Ваську.— Разыщи-ка Фарфудинова, пусть пришлет автогенщика старую цепь разрезать... Мотыль! Ты тоже топай с ним! Заодно принесете баллон кислорода, чтоб потом не таскаться.
Мотыль поглубже натянул потрепанную, замусоленную кепку, что означало его всегдашнюю готовность к исполнению самых сложных и ответственных приказаний бригадира, и категорическим жестом велел Ваське следовать за ним.
Васька пытался идти скоро, вырывался вперед и, оборачиваясь, неприязненно морщился, видя, что Мотыль еле-еле переставляет ноги. Это что же им скажет Толяна, если они вернутся поздно?
— Куда ты летишь? — охлаждал его пыл Мотыль.— Еще успеем поджариться.
Из-за масляного пресса навстречу им выбежал невзрачный, обиженного вида прыщеватый парень. Заметив Мотыля, остановился, приветственно улыбаясь.
— Здорово!
— Здоров, Шмотка! — пренебрежительно ответил Мотыль.— Чего шляешься здесь? Ты же в литейном работаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60