— Да кто он? — спрашивали у ней пошептом.
— Очень скоро узнаете, ? отвечала волшебница. Молчание продолжалось до тех пор, как Слотан чихнул весьма крепко и тем нарушил сон жены своей, которая, увидя себя в незнакомом месте, вскричала:
— Что за чудо!.. Где я?— и тем разбудила Алзану и Любану.
Оные не меньше удивились, очнувшись вместо поля в преогромной и богато убранной комнате. Они бросились к своим любовникам и делали им множество вопросов, но Звенислав и Тарбелс не могли их в том удовольствовать, ибо не знали, где они и как очутились в сем месте. Шум, происшедший от сих вопросов, прервал сон хозяев. Громобой отдернул занавес у своей постели и изумился, видя столько незнакомых людей в своей спальне.. Долго он не мог выговорить ни одного слова и довольствовался протирать глаза свои, коим не верил совсем, и чтоб удостовериться, не спит ли он. Однако, узнав Добраду, спешил надеть свой халат и, вскоча с постели, просить у ней извинения, что встречает ее в таковом беспорядке.
— Между друзьями оговорки таковые излишни,— отвечала волшебница.— Я прибыл к вам с моими приятелями праздновать день рождения вашего сына, которому ныне исполнилось тридцать лет
— Как! Ныне праздник Дидилии?— вскричал Громобой.—Милана, Милана!—кликал он свою супругу.-Ты заспалась! Ныне праздник богини плодородия, пора ей приносить жертву о благополучии нашего сына.
Милана, по счастию, была в спальном платье, почему, вскоре оправясь, встала с постели и, увидя Добраду, с великою радостию бросилась к ней в объятия.
— Ах, великодушная волшебница! — говорила она. -Я видела толь приятный сон, что не могу по сих пор от радости опомниться. Мне казалось, что богиня Дидилия повелела вам отдать мне моего Звенислава и я получила его из рук ваших.
— Звенислава?— вскричал богатырь наш, вострепетав.
— Так, Звенислава,— подхватила волшебница и, обра ясь к Милане, говорила: — Божественные сны никогда не обманывают Любезный мой питомец! Ты в доме своих родителей, познай их и вкуси в сей день радость, которую я тебе обещала.— Она не докончила еще слов своих, как Звенислав был заключен в объятиях своих родителей и проливал с ними слезы радости.
— Сей прекрасный богатырь - сын мой? — кричал Громобой, всхлипывая и отирая слезы.
— Всего еще не довольно,— сказала волшебница,— прибавь к прекрасному богатырю славного и непобедимого, ибо сей Звенислав есть тот самый, коего подвигам удивлялся ты в имени дворянина Заолешанина. Он наполнил свет своею храбростию и обязал заслугами своими российского монарха.
— Я это почти чувствовал, дражайшая Добрада,— отвечал Громобой, обнимая своего сына, — мое сердце билось, когда я читал ведомости, и я желал быть сам в тех местах, где процветала кровь моя. Но повторите мне случаи сии, расскажите повесть моего любезного Звенислава!
Тогда Добрада рассказала все то, что читатель знает уже, с начала воспитания Звениславова до возвращения его в дом свой. Когда дошла повесть до Алзаны и родители ее супруга узнали в ней свою невестку, тогда приветствия и обнимания возобновились. Тарбелс и Любана участвовали во оных, и радость учинилась еще более чрез совокупление толикого числа родственников. После сего Добрада уведомила Звенислава о его знатной природе, чтоб уравнять оную с происхождением его супруги, хотя Алзана любила только одного Звенислава и не имела нужды до его родословия.
— Таковым образом,— продолжала волшебница,— вы, дорогой мой Звенислав, достигли к концу ваших желаний. Небо возвещает вам благополучное последство дней ваших, я слагаю с себя мое о вас попечение, ибо вам не будет уже нужна моя помощь, которую я не пропускала оказывать во всех опасных случаях ваших приключений. Я невидимо следовала вашим путям и чрез мои влияния предохраняла вас от отчаяния в несчастьях. Вы соответствовали всегда моим попечениям и заслужили милость богов, укрепясь в добродетели. Держитесь оной всегда и почитайте промысл небес, которые, невзирая на свою благость, подвергают нас бедствиям, дабы мы чрез оные очищались от пороков. Вы, дражайший Тарбелс, со своею Любаною великодушием своим также заслужили награждение, как я объявляла уже вам в сновидении. Простите мне маленькую шутку, кою я вчерась с вами сыграла; я хотела учинить свидание моего Звенислава с родителями приятнейшим внезапностью. И для того вчерась, когда вы готовы были вступить в ятвяжскую столицу, напустила я на вас сон. Во оном перенесла я вас всех в сей дом и на несколько минут разлучила с вашими любезными, чтоб за оное награждены вы были докончанием ваших браков в сем доме... Любезный Громобой, надеюсь, пригласит меня на сию сугубую свадьбу.
Громобой не мог ничего выговорить от восторга, а только бил в ладони и отдал приказ к приуготовлениям.
— Что до тебя надлежит, Слотан, — говорила Добрада,— то сия маленькая разлука с твоею женою была учинена, чтоб попужать тебя немножко и уверить твою Бряцану, что ты уже не заслужишь больше быть лошадью.
— Покорный слуга, госпожа волшебница! — отвечал он.— Гораздо легче отделаться, став лошадью, от Бряца-ны, которую я не любил, нежели расстаться человеком с женою милою.
— По крайней мере ты узнал, каково потерять теперь ее сердце,— продолжала Добрада.— Приступим теперь к нашей радости,— говорила она Громобою,— и оная не остановится торжеством, если не замедлят прибытием своим родители Тарбелса и Алзаны, за которыми я послала нарочных.
Любовники почувствовали было некоторую тайную досаду от таковой отсрочки, для того что путь из обров довольно длинен был, чтоб поморить их с недождания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184