Вельможи признались в неосновательности своих мнений и просили своего государя о одобрении желания славного Булата. Король вместо ответа обнял своего друга и просил, чтоб он взял себе честь объявить свободу римскому полководцу Камилл, предчувствовавший, что совещание оное для него касалось, ожидал решения судьбы своей с достойным римлянина равнодушием.
— Послушай, Камилл,— говорил, подступя к нему, Булат,— ты, невзирая на славу своего имени и звания, должен дать отчет в твоем поступке против короля аварского и сам изречи приговор свой.
— Жребий оружия предал меня его воле,— отвечал Камилл.— Он может располагать о мне по праву своего счастия. Но не требуй, храбрый мой победитель, чтоб я говорил противно человеческой природе. Довольно, что я пленник и что сей пленник римлянин.
Но что бы ты учинил,— продолжал Булат,— если б ты был король, если б кто-нибудь прислал требовать от тебя уступки обрученной твоей невесты и, наконец, нанесши разорение областям твоим, попался бы к тебе в плен?
— Да, — отвечал Камилл, — я признаюсь, что не легко бы простил ему подобный поступок.
Познай же,— сказал богатырь,— что римляне не могут у славян выиграть ни в храбрости, ни в великодушии. Король аварский объявляет тебя свободным; ты получишь коней и пристойное число служителей и можешь завтра ехать в свое отечество. Он делает еще больше: он оставляет тебе на волю, продолжать ли войну — или остаться союзником его государству, дабы римляне подумать не могли, что славяне ищут их дружбы.
— Сего много,— вскричал обрадованный Камилл, обратясь со унижением к королю Кигану.— Я двоекратно побежден тобою, великодушный король, и признаюсь в несправедливости моего поступка, признаюсь, что успехи прежних побед моих меня ослепили, но ты освободил меня от моей безрассудной гордости. Вижу я, коль невыгодно римлянам вести с государем, тебе подобным, и с народом, коим ты обладаешь, войну. Почему по полномочию моему предлагаю от имени моего отечества вечный мир, если только оный государь не отвергнет.
Король аварский принял сие предложение без гордости и с видом, что не считает оное за особливое благополучие. Он оставил Камиллу написать условия, и сей включил в грамоту беспристрастно все причины, принудившие римлян заключить вечный союз со славянами.
Таковым образом Булат умел победить врагов своего друга и учинить из оных доброжелательных союзников своим единоплеменникам.
Пиршество началось с живейшим веселием. Камилл в оном участвовал, и по нескольких днях, одаренный, отъехал в свое отечество, а Булат остался тут до окончания празднества и после обыкновенного месячного отдохновения отправился в свое отечество. На пути к оному имел он многие маловажные поединки с разными богатырями и прибыл наконец в столицу русского князя Видимира.
После сего Астулф рассказывал Царь-девице остаток приключений Булатовых, о коих читатель уже известен с начала сей повести.
— Теперь рассудите,— продолжал дух,— основательна ли угрожающая вам опасность. Богатырь, прославившийся своею силою и храбростию, успехами своих покушений, привыкший повергаться в величайшие опасности, который имеет непобедимое оружие и коего тело безопасно от поражений, и покровительствуемый любимцем Чернобоговым, могущим Роксоланом, конечно, заслуживает, чтоб быть от него осторожною. О сем только я и хотел сказать вам, больше сего от меня не требуйте. Я не имею сил вспомоществовать вам. Неоднократно я покушался на Булата и всегда поражаем был молниею, исходящею из его дубины.
Астулф, сказав сие, исчез, оставя Царь-девицу в изумлении. Она прибегла к своей чародейной книге, а зеркало Роксоланово не хотело больше ничего показывать: оно покрылось мраком, и занавес над ним сам собою опустился.
После сего действия кабалист отвел богатыря в зал, где стоял истукан Чернобогов. Булат, познавший в нем первейшего покровителя всех своих подвигов, приносил ему искреннюю благодарность и просил о продолжении толь нужного его покровительства.
— Да, любезный мой Булат,— ответствовал Роксолан.— Я нахожу двойную выгоду обещать тебе любовь мою. Во-первых, что ты по воспитанию, от меня полученному, можешь назваться моим сыном, а во-вторых, что предопределение твое составляет услугу нашему отечеству. Ты, конечно, возвратишь венец Русов, если только свято сохранишь мои наставления. Я не опасаюсь, чтоб могли предстоящие опасности поколебать твою испытанную отважность; но страшно для меня, чтоб природа и прелести Царь-девицы не нанесли тебе многих бедствий. Ведай, что хотя ты и получишь венец Русов, но несказанным подвергнешься напастям, если заразы красавицы воздействуют над твоим сердцем. Мне не можно открыть тебе подробно предыдущего и могущего с тобою случиться, но скажу только, что здравый рассудок должен быть вождем твоим на всякий случай. Посему не начинай ничего, не расположа прилежно о следствиях предприятия; а для того сохраняй разум свой в чистоте и во все время твоего подвига не помрачай оного крепкими напитками. Между тем надейся, что в крайних опасностях ты всегда будешь иметь мою помощь, если только я в силах буду подкреплять тебя, ибо есть случаи, в коих никакая человеческая крепость, никакое знание не в состоянии подать защиты.
После чего кабалист принес жертву великому Черно-богу и, наполнив златый сосуд водою, читал некоторые молитвы, силою коих вода по многом коловращении обратилась в красноватую влажность. Сею Роксолан помазал чело и грудь богатыря и, наполнив оною небольшой златый сосудец, вручил ему.
— Действие сей чудной влажности,— говорил кабалист Булату,— познаешь ты во многих случаях;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184