После сего началось сражение, в коем исполин убил шестерых, не получа еще ни одной раны. Оставшие трое нанесли ему больше труда и несколько глубоких язв, однако ж погибли от руки его, равномерно как и их товарищи. По сей победе упросил Стеркатер некоторого поселянина перевязать себе раны, который и залечил оные весьма искусно, вправя выпадшие кишки и зашив язвы тонкими ивовыми слыстиками. За сию услугу получил он от Стеркатера тот драгоценный плащ, который подарила ему королевская невеста. Таковым образом Хелго вновь обязан был благодетелю своему Стер катеру.
Когда оный служил при войсках короля готфского и уведал, что коданский король Ингел предался неистовствам, тогда он крайне огорчился и начал насыпать великий короб угольем. Быв же вопрошен, что намерен он начать с сим угольем, отвечал:
— Я иду в Колданию для изощрения на сих угольях притупившегося разума короля Ингела.
Что он и исполнил, для того что укорениями своими довел молодого короля отрещись от всех своих пороков и невоздержностей, а по вступлении на стезю добродетелей казнить всех убийц отца своего, коих он, по крайнему неразумию, принял было в особливую свою милость и удостоил ближайшей своей поверенности.
Стеркатер особливо прославился в войне, которую вел готфский король Ринго противу коданского короля Орал-да с пролитием с обеих сторон многой крови! Во оной войне был он со стороны готфов, но, невзирая на то, победа досталась недешево, ибо готфы потеряли во оной двенадцать тысяч одних только чиновных людей и дворянства, хотя урон ко данов был и втрое. Стер катер имел тогда на себе должность готфского главного полководца и покорил коданов в подданство королю Рингу. Исполин сей был не только отменно силен и неустрашим, но и невероятно скор в ходьбе, так что из верхней части области поспевал в коданы одним днем, чего обыкновенные ездоки не могли учинить в две недели. Кажется, что северные народы почитают сего исполина своим Ираклом, что отдают почти божескую честь его славе.
Таковым образом вы видите, что Стеркатер привык к победам и по низложении своем не мог сносить упадка славы, приобретенной и подкрепляемой им чрез целые три века. Вчерась пришел он к моему дому; тело его было ослаблено болезнию и ранами, но еще более дух его стесняем жесточайшею печалию.
— Я побежден, дорогой мой Хатер! — вскричал он мне со стенанием.— Русский богатырь Звенислав низложил меня в поединке и погубил всю честь моих подвигов. Ты видишь болезнь мою, произведенную во мне отчаянием; конец мой близок, и я не хочу, чтоб возымел я последний стыд умереть естественною смертью. Окажи мне благодеяние — отсеки сию голову, кою я носить на себе больше уже не в состоянии.
Я никак не мог учинить моему благодетелю толь варварской услуги и отрекся решительно. Стеркатер упорствовал и старался доказывать мне примерами, что сие требование его законно и что многие друзья оказывали друг другу подобные услуги. Но, не успев оным, предлагал мне сии сто двадцать фунтов золота, кои получил за убиение мучителя Ола; однако когда и блеск золота не мог привлечь меня, то грозил он удавить меня, если я не соглашусь. Признаюсь, что голос, с каковым он сие произнес, не дозволил мне сомневаться более в его угрозах; а знал я его довольно, и спасение собственной моей жизни меня принудило повиноваться. Он привел меня на сие место, вручил мне золото, которое вы здесь видите, и, нагнув свою голову, поощрял срубить оную смело. Таковым образом совершил я его желание. Отделенная от трупа голова, упав на землю, укусила во оную и вырвала великую глыбу своими зубами, что свидетельствовало о ярости его, с каковою оставил он сей свет.
Теперь, великодушный богатырь, можешь усмотреть, заслуживаю ли я гнев твой.
Со всем тем ты убийца твоего благодетеля, подхватил Звенислав.— Я довольно вижу, что блеск золота привлек тебя к толь мерзкому поступку, ибо ты найден мною не в оплакивании убиенного тобою, а в пожирании корыстолюбными твоими взорами богатства, приобретен ценою крови. Ты толь гадок, что я и всякий добродетельный витязь сочтет в бесчестие умертвить тебя своим оружием. Я оставлю сие над тобою твоей совести.
Хатер казался быть приведен тем в ужас, и вид рас каяния покрыл лицо его. Звенислав не пропустил оказать последний долг мужу толь славному; он обще со Слотаном предал тело его земле на полях Релингских, отправил по нем тризны по обычаю северных народов и, учиня признак богатырский над его могилою, вознамерился следовать ко двору великого князя Владимира, коего слава гремела во всем свете. Двор его описывали ему таковым, к которому славнейшие богатыри имели свое стечение, а особу Владимирову таковым государем, коему единственно пристойно было посвящать услуги свои людям великим. Звенислав надеялся при оном наиболее снискать свою славу и от богатырей, разъезжающих по всему свету, получить известие о любезных своих особах. Он направил путь свой к славному городу Киеву, беспрестанно проведывая о возлюбленной своей Алзане и о царе ятвяжском и его супруге. Слотан не мог оставить толь храброго богатыря, каков был Звенислав, покровительствующий и свидетельствующий верность его к своему монарху; он следовал за ним и посвятил услуги свои богатырю, соединенному толь тесным союзом с Тарбелсом.
Неизвестно, имела ли над убийцею Стеркатеровым совесть то действие, какового ожидал добродетельный Звенислав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184