Приближась к стране иберов и целтов, где в древности ярящийся богатырь Иракл разорвал землю и пропустил пролив из океана, остановились мы для отдохновения при подошве великой горы. Успокоение наше нарушено было приближением к нам глубоких лет старика. Невзи рая на видимую в лице его печаль и беспорядок его одежд, можно было приметить, что он человек знаменитый. Взглянув на нас, остановился он в изумлении; сие поощрило меня встать и спросить его о причине его сетования.
— Великодушный богатырь,— отвечал мне старик,— я не могу удовольствовать твоего любопытства, если ты не учинишь мне клятвенного обещания отвратить бедствие, коему я предоставлен.
— Государь мой,—сказал на сие ему я,—отвращать бедствия терпящим несчастия есть моя должность, но не ожидайте, чтоб я учинил вам клятву и предложил мои услуги, не ведая причины ваших бедств. Может быть, оные суть заслуженное наказание; а в таковых случаях звание мое воспрещает мне быть вашим защитником.
— Сие доказывает мне вашу добродетель,— подхватил старик.— Почему несправедливо б было требовать мне от вас клятв и скрывать несчастия мои от человека, коему небо, может быть, назначило оные разрушить; итак, внимай, великодушный богатырь.
Я несчастный владетель страны сей Иверон, царь целтиберский. Имел я сына и дочь, в коих была вся моя надежда. Зоран, так называется сын мой, прославился уже в трех битвах противу африканцев, а Зенида, дочь моя, приобрела зависть своих современниц как в рассуждении красоты, так и остроты разума. Я считаем был счастливым супругом, благополучным отцом и страшным государем от всех моих соседей. Но произвол судеб вдруг уничтожил мои приятные дни: кончина супруги моей наполнила оные горестию и бедствиями. Я не знал, что она была волшебница и что сила ее знания предохраняла царствование мое от множества скрытых злодеев. Смертельная ее неприятельница, волшебница Нагура, несчастным случаем восчувствовала беспредельную любовь к сыну моему. Стократно покушалась она увезти его в свой очарованный замок, но действие талисманов жены моей при жизни ее учинило все намерения Нагурины бесплодными.
С другой стороны, брат сей волшебницы, чародей Зивиял, пленился красотою моей дочери. Едва тело жены моей предано земле, еще не оплакали мы довольно урон сей, как оба чудовища появились во дворце моем. Нагура влетела в окно на огненном орле, а брат ее предстал в виде крылатого исполина.
— Царь целтиберский, — сказала мне волшебница, ты видишь во мне великом очную Нагуру, которая повелевает тремястами тысяч духов воздушных и толиким же числом обитающих в земле и в водах и коя одним словом может преобращать все стихии; а сей исполин есть брат мой Зивиял, король чародеев. Мы терпели несказанные обиды от покойной жены твоей, терпели оные без возможности отплатить ей оные, ибо сила ее талисманов уничтожала все наши покушения; но смерть ее учинила нас господами над всем, после нее оставшим. Однако ж мы не мстить пришли тебе, но учинить таковое предложение, от коего никто из смертных не может отказаться. Я люблю сына твоего, а брат мой то же чувствует к твоей дочери; приступи к сему союзу — и слава твоя умножится. Учинясь наследницею престола целтиберского, покорю я оному весь свет, и цари всех известных держав будут твои данники. Что ж надлежит до Зениды, брат мой учинит ее величайшею королевою, нежели могут найтиться на земли сей.
Я поражен был как громом от сего предложения. Женить сына на ведьме, имеющей только один глаз, свиные клыки и черную испещренную бородавками кожу, а дочь выдать за подобное чудовище — казалось мне не-возможностию. Хотя бы обольстили меня великолепные предложения их, но мог ли бы я склонить к тому детей моих, находящихся в лучшем цвете лет своих?
Зоран и Зенида были при мне во время сего ужасного посещения: дочь моя упала в обморок от страха, а сын сказал наотрез, что прелести великомочной Нагуры созданы не для него. Я ожидал, что наглость сына моего произведет опасные следствия; почему собрал расточенный мой рассудок и мыслил, чем бы отвратить угрожающее нам бедствие. Мне вспало на ум под каким-нибудь предлогом отложить на время удовлетворение их требованию, чтоб тем выиграть свободу для лучшего размышления, почему говорил в ответ следующее:
— Великая Нагура и великомочный король духов! Простите дерзкие слова моего сына, он еще очень молод и не может прямо чувствовать добра своего. Дочь моя также не властна располагать судьбою своею, и если бы произошло со стороны их некое упорство, то вам не должно взирать на сие; мое решение определить их участь. Однако ж как дело сие великой важности, то прошу дать мне на три дни срок, чтоб я с вельможами моими о сем посоветовать и расположить мог.
Чародеи казались быть оным довольны; дали требуемый срок и, обратясь в густые облаки, исчезли в глазах наших.
Я собрал мой тайный совет, предложил оному о случившемся и требовал мнения их и советов; согласиться на предложение чародеев — или в противном случае чем спастись от предстоящего их мщения.
Вельможи долго перешептывались между собою, и наконец первенствующий из них говорил мне, что долг государей есть жертвовать собою народному благу; и как обстоятельства мщения чародеев угрожают всеми возможными бедствиями государству, то лучше наследнику престола сочетаться браком поневоле, чем опровергнуть оный чрез отказ. Зениду также определили они в жертву безопасности отечества.
Я сам чувствовал ужасную сию необходимость и готов был возвестить детям моим страшный сей приговор, как сын и дочь моя, слушавшие тайно происходящее в совете, вошли ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184