Должно ведать, что когда Зелиану, Доброчесту и Ярославу надлежало утратить своих супруг и обитать в тех местах, где нашел их король уннский, почему я еще прежде того узнав, что Зимония намерена прибегнуть в дулебское боговещалище, пренесся туда тайно и дал ей посредством моей невидимости в ответе наставление, какое дать ей завещание Зелиану и его братьям о скрытии своих приключений до прибытия к ним Баламира и о прочем. Таковым образом, зараженный любовию, король уннский необходимо долженствовал от своей возлюбленной дойти до Гипомена, от него к Зелиану, а потом к Доброчесту, Ярославу, и наконец до их родителя. К преломлению очарованного копия, споспешествовать по моим внушениям Зимонии и дать подробное наставление к подвигу Баламирову против холма, учинившегося из тела Зловуранова, а для совершенного разрушения моего очарования учинил я, чтоб виноградный грозд по сломлении обратился в дощечку, имеющую на себе надпись в наставление Баламиру. Стрела ж медная, пущенная Баламиром, попавши в окаменелого Гипомена, имела обратиться также в дощечку с надписью о том, что надлежало делать к возвращению Гипомену и его супруге прежнего их образа.
Расположа таковым образом все к поправлению моего преступления, познал я, что волшебная власть меня оставила. Служебный мой дух объявил мне, что я должен быть наказан за нарушение клятвы и что боги лишают меня прежней моей силы и не оставляют мне ничего, кроме искусства делаться невидимым и переноситься из места в место до тех пор, как все несчастные, коих я очаровал, от сего избавятся. Я должен был остаться во образе старика и не получать настоящего моего вида до времени, в которое увижу дочерей моих, превратившихся в прежний их образ. Я покорился сему наказанию и сносил оное без роптания.
С того часа прилагал я все мое старание о поправлении разоренного царства дулебского до прибытия в оное Баламира. Я перенесся в Дулебы и нашел там великое смятение. Безначалие доводило каждого помышлять только о собственных выгодах; всяк желал достигнуть власти и зачинал междоусобия, причинившие более разорения, нежели нанесли авары. Наконец приступили к совещанию о избрании царя, совещали, ссорились и ни на что не решились. Тогда я в образе старика чужестранца предстал в собрание и посоветовал принести торжественные жертвы Золотой Бабе и вопросить ее о судьбе страны их. Когда на сие согласились, я посредством моей невидимости дал им ответ, что счастие дулебов находится в пустыне на восточном береге реки Буга. Сей темный ответ еще более привязал ко мне дулебов: они просили у меня советов, и я дал им наставление о посылке знатнейших вельмож в назначенную страну с тем, чтоб они первого попадшегося им в пустыне человека увенчали на царство. Последовали сему, я повелел Милосвете выйти из ее пещеры: она взята и возведена на престол. Я остался при ней под названием чужестранца и во образе старика. Я дал ей неистощимый кошелек, подобный тому, каковой имел ее Зелиан от Зимонии, и чрез сию помощь мои советы и старания в короткое время все разоренное приведено в наилучшее цветущее состояние, а царство дулебское мудрым правлением достигло на верх благоденствия, в каковом оно ныне.
Далее должно ведать, что я пришедшему Зелиану воспрепятствовал говорить и остаться с своею сестрою, опасаясь, чтоб он по своей нескромности, выведав все подробности приключений ее, не открыл оных, а тем не подал бы дулебам подозрения о моем чистосердечии, и они не подумали бы, что, может быть, я для своей корысти подавал им советы, чрез что могло произойти смятение, а всего больше, чтоб чрез сие открытие не учинилось помешательство расположению моему в доведении Бала-мира к хижине Доброславовой. Итак, я при свидании Зелиановом зажег порошок, причинивший Милосвете обморок и дым, ее покрывший, и в смятении его вырвал у него невидимую шляпу и вынес сестру его в другой покой. Потом показался я Зелиану и повелел ему идти в дулебское боговещалище, где ему и Алавару подал я ответы, нужные к моему намерению.
С того времени учредил я гостиницу для всех чужестранных и проводил во оную всех их, остановляемых во вратах градских стражею, для угощения, имея от того надежду, что когда-нибудь придет Баламир и я познаю его по учиненной мною на правом его виске родинке, что и воспоследовало. Я вручил ему спящему при письме перстень, для того что действию заблаговременного очарования моего в преселении Милосветы в сей перстень надлежало произойти при разговоре ее с Баламиром и при воззрении ее на сей перстень. Прежде свидания их предварил я Милосвету, что в тот день увидит она короля уннского, будущего своего супруга, и узнает его по родинке на лице, сходствующей на звезду, и по перстню, который я ей тогда показал. Я учинил ей подробное наставление, как ей следует поступить с Баламиром, если оный ей понравится. По описаниям моим о добродетелях короля уннского и по наружной его красоте Милосвета не могла остаться к нему равнодушною: она влюбилась в него смертельно и поступила по предписанию моему, побудившему его следовать к разрушению очарования моего, а чрез то и сама подверглась заклинаниям, учиненным мною при потерянии моей волшебной власти.
Но я не скажу, чему она подверглась,— продолжал король волшебников с улыбкою.—Да, я не скажу, пока доведу повестью моею Баламира до сего места.
Все начали догадываться, что значит сие; волшебница, ее дочери и Гипомен усмехались. Доброслав взглянул на Милостану, которая готова была плакать, а дети их устремили глаза на короля волшебников; Баламир же схватил с руки своей перстень и прижал к устам своим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184