Сие обстоятельство хотя возвратило мне полную силу волшебницы, но я не могла оную обращать на помощь моим родственникам и семейству царя дулебского; ибо испытала, что оная уступает силе заклинаний моего супруга.
Между тем рожденная от Доброслава последняя дочь его, которую хотела я взять для совершенного воспитания в мой замок, была неизвестно кем похищена, и после уже я проведала, что попечение сие имеет об ней сам король волшебников. Я узнала также, что он очаровал Милостану, коя прежде сочетания с Доброславом превращена была в рыбу, и что сила заклинания его содержала в себе и ту подробность, что в сетях, коими Доброслав ловил рыбу, и в очарованном копие заключалась судьба счастливого их жития с Милостаною, так что, если бы оным копием учинилась скважина в сетях, Милостане следовало опять превратиться в рыбу. Я всеми силами старалась оное предупреждать, но видно, что определенного судьбою избегнуть неможно. Милостана, утратив всех детей своих и не имея надежды иметь оных еще, начала скучать обитанием своим в пустыне и наконец уговорила супруга своего идти в места обитаемые, чтоб по меньшей мере иметь надежду в сыскании хотя одного из похищенных детей своих.
Когда Доброслав начал для запасения на дорогу пищи ловить рыбу, я, проникнув, что отсутствие их с предопределенного им места будет им бедственно, старалась оное пресечь препятствиями и учинила, что Доброслав против обыкновенного не мог ни одной поймать рыбки. Но сие произвело, что Милостана с досады прорезала очарованным копием сети, а потому навлекла себе неминуемую судьбу превратиться опять в рыбу. Я не могла совершенно отвратить сего очарования; по крайней мере, имела успех облегчить оное. Я схватила ее в воде и заклинаниями моими превратила в розу. В каковом состоянии и пребывала она в моих покоях до времени, в кое надлежало пресечь быть ее очарованию, ибо я предузнала по моей науке, что оное не прежде кончится, как при получении Гипоменом его прежнего образа, и не иным посредством, как рукою ее супруга, чтоб он сорвал цветок, что и воспоследовало.
С того времени осталось мне уже малое попечение о Доброславе; я чрез служебного моего духа доставляла ему ежедневно пищу и старалась только занимать его воображение обстоятельствами, кои бы удерживали его в сей хижине до определенного часа. Не было к тому лучшего, как представлять при каждом выходе его из хижины образ возлюбленной его рыбы, что и исполнял дух, приносивший к нему пищу.
Не упуская из глаз моих детей Доброславовых, утешалась я как добрыми свойствами их сердец, так и красотою их тела. По сходству нравов назначила я Зелиану большую мою дочь Алциду, Доброчесту — Замиру, а Ярославу — Осану. Хотя дочери мои назначенных им супругов были несколько и старее, но как дети волшебников пред прочими смертными имеют должайший век, то в сравнении сего были они пред своими женихами только в первом цвете молодости. После сего следовало мне учредить склонности дочерей моих по моему выбору. Превратясь в образ птицы (ибо по заклинаниям короля волшебников нельзя мне еще тогда было показаться в обыкновенном моем виде), прилетела я на окно спальни меньшей дочери моей Осаны. Она была удивлена тем, а наиболее когда я начала с нею разговаривать.
Я в пространных словах доказала ей скучный род ее жизни, в который повержена она несправедливым гневом своего родителя, что отдаление от обхождения с ее родительницею предоставляет ее всем погрешностям, в кои может она впасть по молодости лет своих, не имея прибежища ни к чьим советам, а особливо в возрасте, в котором следует избрать ей супруга, что она в таком случае легко может навлечь на себя несчастие и что потому я, как очарованная птица матери ее, не имеющей возможности с нею видеться, послана от нее к ней для вспомоществования в избрании ей супруга, без коего по состоянию жизни ее далее обойтись ей невозможно. После сего изобразила я ей, что значит состояние супружества и каковым образом заимствуется от него счастие и спокойство или злосчастие и мучение дней предыдущих. Вразумя же ее сими понятиями, начала я описывать ей достоинства Ярославовы и, нечувствительно произведши в ней заочно к нему начатки любви, уговорила ее побывать у него со мною.
Мы превратились мушками и посетили жилище жреца Ладина. Достоинства Ярославовы вскоре покорили ему сердце моей дочери; она призналась в том поверенной своей очарованной птице и просила наставления, каким образом должно ей в том ему открыться. Тогда сделала я наставление, которому, как известно вам, она последовала, то есть представши ему во образе сияющей птицы, во время набега диких, и похитя его в свой замок; а чтоб исполнить предсказанное мне волшебною доскою завещание, наставила я Осану, какое учинить ей условие с ее супругом. Любовь Ярославов а к его родителям имела великое сходство с предсказанием таинства, коему надлежало содержать в себе судьбу Осанину, и я внушила ей сказать Ярославу то, чего он не мог сохранить и, следственно, утратил возлюбленную свою супругу.
— Итак, вы, дражайшая мать возлюбленной моей богини! — вскричал Ярослав, бросаясь к коленам Зимонии.— Вы подали мне наставление, что должен я исполнить к приобретению утраченного мною счастия: я сохранил ваше завещание и ожидаю, что вы, сжалясь на мои мучения, возвратите мне дрожайшую мою Осану, без коей я жить не могу.
— Ах, сын мой,— отвечала волшебница, обняв его,— я знаю твою горесть, ибо я разделяла твои мучения; но надобно потерпеть,— продолжала она с улыбкою,— и притом не пугать птичку мою, которая спокойно уселась на вашем плече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184