в сем есть некоторое равенство. Впрочем, поистине в приключениях наших есть нечто чудное, и хотя я отнюдь не понимаю тайны, оные покрывающей, но надеюсь, что взаимная наша склонность не будет суетна и мы узнаем наконец ее причину... Но какова была собою та женщина, которая тебе о сем сказывала?
Доброчест учинил ему описание, и Ярослав из оного узнал, что она та же самая, коя и ему являлась. Он начал было выводить из того рассуждения, но старик прервал оные, напомня Доброчесту, что умедление окончанием повести его отнимает время в приближающемся их счастии. Почему сей продолжал:
— Молодые лета ученика моего и запущенное его хозяйство принудили меня приняться за прежний мой промысл. Я начал шить ту пару башмаков, которую вы, Баламир, видели в руках моих. Но едва я взялся за шило, вообразилось мне, как во время сей работы прибежал ко мне на двор заяц; потом представилось счастие мое в обладании прекрасною Замирою. Любовь ее ко мне возобновила мою к ней горячность — и я воздыхал, проливал слезы и кликал ее по имени. Но вскоре по сем напоминалось мне гнусное приключение ее с мертвым трупом — и производило во мне ту жестокую рвоту, которой вы были свидетелем. Пять лет проводил я в таком мучительном состоянии, не могши кончить моей работы, для того что, сколько раз я ни принимался за оную, всегда одинакие воспоминания входили в мою голову и, производя во мне печать об утрате Замириной, кончались воображением, приключавшим мне тошноту.
По отсутствии вашем к моему брату сумасшедшему, о коем и странной его жизни доходящие в наше селение слухи меня удостоверили, не получил я ни малого в страдании моем облегчения до прибытия сего почтенного старика с щедрым Зелианом, о котором я также известен был по слуху. Хотя я и полагал великую надежду от ваших открытий, но надежда сия не приносила мне никакой отрады, потому что болезнь моих воображений еще после вас умножилась. Наконец, сей почтенный старик, нашедший меня в моем страдании, уверил меня, что я для исцеления моего должен оставить мой дом и последовать его водительству. Я повиновался ему. Болезнь моя совершенно прошла, и хотя я воспоминаю по-прежнему мою любезную Замиру, но воспоминание сие не причиняет уже больше мне омерзения: она стала мне милее прежнего, и я нахожу множество оправданий или думаю, что могу оные найти в поступке ее с мертвым трупом.
Мы прибыли к Ярославу и, взяв оного с собою, приплыли к вам. На сем берегу почувствовал я необычайное предвестие радости, о причинах чему сей почтенный старик может быть лучше сведущ.
— Да, любезный Доброчест,— подхватил старик,— как ты уже окончал свою повесть, то мог бы я сказать тебе, что не всегда должно заключать о гнусности действий по их виду. Есть случаи, в коих представляющееся глазам нашим преступление бывает происходящим от доброго намерения... Однако я опять припоминаю, что нам не должно медлить окончанием наших повестей.
— Конечно,—подхватил Баламир,—Зелиан обязан мне рассказать свои приключения, когда уже слышал он повесть сапожника.
— Не справедливо бы было,— сказал старик,— в вас любопытство тем, что повесть его имеет связь с вашими случаями, умолчать и вас не удовлетворить за труд, понесенный вами в его пользу.
— Без сомнения,— отвечал Зелиан,— теперь король уннский узнает о всем.
Ярослав и Доброчест, услыша, что в собрании их присутствует король, приведены были тем в замешательство.
Они никогда еще не видывали государей и потому думали, что особа такового рода должна быть выше человека. Они хотели удостовериться глазами в своих понятиях, но Зелиан нарушил их любопытство и принудил ко вниманию.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЗЕЛИАНА, ПО ПРОЗВАНИЮ СТРАННОПРИИМЦА
— По образу жизни, под которым я известен, никто не может заключить, чтоб не был я сыном какого-нибудь великого владетеля. Но я не имею причин таить о себе, что я таковой же подкидыш, как Ярослав и Доброчест. Мне неизвестны мои родители и обстоятельства, принудившие оных отдать меня чужому воспитанию. Может быть, сие произошло и не по их воле; может также
остаться, что стыд или бедность принудили мать мою отторгнуть меня от сосков своих. Я нахожу убеждение лучше верить, что они против желания своего учинили меня питомцем некоего пустынника. Сей муж, сколько мне кажется по впечатлевшемуся в мою память, во многом сходствовал с сим почтенным стариком, к вам меня привезшим, но я оставляю этот вопрос до окончания моей повести.
Старик, как бы не вслушавшись в сие, молчал, а Зелиан продолжал:
— И так до двенадцати лет моего возраста считал я пустынника отцом моим. Он воспитывал меня с крайним и прямо родительским старанием. Я любил его с сыновнею горячностию и считал, что весь свет состоит только из двух нас, ибо я никого не видывал, кроме пустынника.
Когда я начал уже иметь возможность делать порядочные рассуждения, вопрошал я моего отца о многом, и между прочим, есть ли на свете подобные нам люди в сравнение тому, что я приметил во всех родах животных не по два только, но во множестве одинакого образа. Сие привело его между прочими мне объяснениями открыть, что я не его сын и что он нашел меня до двух лет вскормленного грудью некоторой бездетной пастушки, которая также нашла меня в пеленах принесенного к ее шалашу и приняла на место умершей в то время у ней дочери; что приятности лица моего принудили его купить меня у пастушки и учинить наследником его богатств, если я буду иметь достойные надежды его дарования. «Я по некоторым обстоятельствам,— продолжал он,— принужден отказаться от моих собственных детей, о чем, однако, ведать тебе никакой нет нужды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184