«Ламед» и тут сработал: кладовщик не с
тал разглядывать подписи, подделки не заметил и отпер шкаф. Пистолет, кро
хотный, в руке не видно, Хэл сунул в карман брюк.
Миновал один коридор, миновал другой и ту же операцию проделал, чтобы раз
житься ключом от блокиратора на гичке. Вернее, попытался проделать.
Но тамошний дежурный глянул на бумаги, почесал в затылке и сказал:
Ц Извините. Такие требования должны быть завизированы лично начальник
ом службы охраны. Часок придется подождать. Он сейчас на совещании у архи
уриелита.
Хэл убрал бумаги.
Ц Не горит. Дело есть. Завтра утром загляну.
По пути домой прикинул план действий. Прежде всего сделать Жанетте укол,
перенести ее в гичку и рвануть километров на сорок Ц сорок пять. Тогда-то
и взломать кожух под панелью управления, два проводка закоротить, один п
еребросить на соседнюю клемму. Так снимается пятидесятикилометровое о
граничение. Увы, при том на «Гаврииле» сработает сигнал тревоги.
Вся надежда на то, что к этому времени удастся уйти за гряду к западу от Си
ддо. Гряда помешает, сигнал об отключении блокиратора до «Гавриила» дойт
и не должен. Но автопилот на гичке врубится, а на ходу, может, удастся разби
ть передатчик пеленг-сигнала, и тогда их никто не сыщет. Ц И если вести ги
чку на бреющем полете, есть шанс, что не заловят до самого рассвета. На рас
свете надо будет нырнуть в ближайшее озеро или в глубокую реку и отлежат
ься до темноты на дне. Когда стемнеет, можно будет вынырнуть и рвануть в тр
опики. А если радар покажет признаки погони, можно попробовать идти подв
одным ходом. К счастью, гидроакустических приборов на «Гаврииле» нет.
Хэл оставил гичку у поребрика. Затопотал по ступенькам. Попал ключом в ск
важину с третьей попытки. Запирать за собой не стал, просто прихлопнул дв
ерь.
Ц Жанетта!
В жар бросило: вдруг она в полубреду встала, сумела открыть дверь и ушла!
Донесся тихий стон. Отпер спальню, распахнул дверь Ц Жанетта лежала с ши
роко открытыми глазами.
Ц Жанетта, тебе не лучше?
Ц Нет. Хуже. Много хуже.
Ц Люба, не переживай. Я такое лекарство достал, что ты у меня козочкой зап
рыгаешь! Через пару часов вскочишь и начнешь кричать: «Где бифштекс?»! А на
молоко и глядеть не захочешь. Канистру «негоридуши» потребуешь. И…
И на полуслове осекся, увидев, как она изменилась в лице. Не лицо стало, а ка
менная маска отчаяния, точь-в-точь как жутковатые резные деревянные мас
ки греческих трагиков.
Ц Матерь великая! Ц простонала. Ц Что ты сказал? «Негоридуша»? Ц ее го
лос окреп. Ц Так ты поил меня «негоридушой»?
Ц Буверняк, Жанетта. Да что ты? Тебе же нравилось. Какая разница? Сейчас мы
…
Ц Ой, Хэл, ой, Хэл, что же ты натворил!
Серая скорбная маска исказилась. Хлынули слезы. Если бы камень мог плака
ть, так плакал бы камень.
Хэл развернулся, бросился на кухню, вынул упаковку, сорвал пленку, воткну
л иглу в ампулу. Вер нулся в спальню. Пока искал иглой вену, Жанетта молчал
а. А ему страшно стало, что игла сломается. Кожа у Жанетты сделалась, как ло
мкая корка.
Ц Землян эта штука поднимает, глазом моргнуть не успеешь, Ц сказал он, и
зо всех сил стараясь изобразить жизнерадостную, полную оптимизма медсе
стру.
Ц Иди сюда, Хэл. Все это… все это не поможет.
Он вырвал иглу, протер место укола спиртом, наложил тампончик. Встал на ко
лени рядом с кроватью, поцеловал Жанетту. Губы у нее стали жесткие, как под
ошва.
Ц Хэл, ты меня любишь?
Ц А ты все не веришь? Сколько раз повторять?
Ц Что бы ты ни узнал про меня?
Ц Я про тебя и так все знаю.
Ц Нет, не знаешь. Не можешь знать. Ой, Великая матерь, надо было тебе сказат
ь! Может, ты меня не разлюбил бы. Может…
Ц Жанетта! О чем речь?
Она сомкнула веки. И вдруг у нее начались судороги. Когда приступ миновал,
зашептала непослушными губами. Он нагнулся поближе, чтобы расслышать.
Ц Что ты сказала? Жанетта, повтори! Схватил ее за плечи, затряс. Жар у нее я
вно спал, плечи были холодные. И шершавые, как камень. Донеслись тихие, пол
увнятные слова.
Ц Меня… к теткам… к сестрам… знают… что делать… не ради меня… ради…
Ц О чем ты?
Ц … будешь… до самой… любить…
Ц Да! Ты же знаешь! Не о том разговор, нам улепетывать отсюда надо!
Может быть, она и расслышала, но никакого знака не подала. Голова откинула
сь на подушку, нос уставился в потолок. Глаза закрыты, губы сомкнуты, руки
вдоль тела ладонями вверх. Грудь неподвижна. Если дыхание и есть, то такое
слабое, что ни малейшего шевеления груди ни на взгляд, ни наощупь не улови
ть.

18

Хэл молотил в дверь квартиры Лопушка, пока та не распахнулась. На пороге с
тояла супруга сострадалиста.
Ц Хэл, как вы меня напугали!
Ц Где Лопушок?
Ц Он на медфаке. У них ученый совет.
Ц Он мне срочно нужен.
Внизуня едва успела крикнуть вслед:
Ц Давайте за ним! Он на этих заседаниях дохнет от скуки!
Скатился вниз через три ступеньки, наискось пересек лужайку с такой быст
ротой, что в легких горело. Не замедляя бега, одолел лестницу здания медфа
ка и бурей ворвался в зал заседаний.
Хотел слово сказать Ц пришлось остановиться и перевести дух.
Лопушок вскочил.
Ц Что случилось?
Ц Идем… идемте. Вопрос… жизни… смерти.
Ц Простите, господа, Ц сказал Лопушок.
Десяток жучей вразнобой закивал, заседание продолжилось. Сострадалист
накинул плащ, надел шапочку с бутафорскими сяжками и вывел Хэла вон.
Ц Говорите, что случилось!
Ц Слушайте. Я вынужден вам довериться. Понимаю, что вы ничего не можете м
не обещать. Но думаю, не выдадите нашим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60