Она глянула на него. Чудные дуги-брови вскинулись.
Ц Что такое?.
Ц Ничего, Ц простонал он. Ц Сама же видишь, как я буверняк в форме.
Она отставила стакан, взяла Хэла за руку и повела в спальню. Усадила на пос
тель, мягко нажала на плечи, чтобы лег, сняла с него обувь. Он не противился.
Расстегнула ему рубашку, потрепала за волосы.
Ц А буверняк ли?
Ц Даже сверхбуверняк. Одной левой весь мир отделаю, как бог черепаху.
Кровать скрипнула, Жанетта встала и вышла. Незаметно подступил сон, но ту
т она вернулась. Он с усилием открыл глаза. Жанетта стояла рядом со стакан
ом в руке.
Ц Хэл, а ты глоточек не хочешь?
Ц Сигмен великий! Ты что, не понимаешь? От ярости его подбросило, он сел.
Ц Как ты думаешь, отчего мне худо? Я этой дряни видеть не могу! Видеть не мо
гу, как ты ее пьешь!
Тошнит! От одного твоего вида с ней в руках тошнит! Ты что, не видишь? Сдурел
а?
У Жанетты глаза округлились. Кровь с лица схлынула, одни губы плывут пунц
овой луной по белу озеру. Рука затряслась так, что стакан расплескало.
Ц Но… но… Ц пролепетала она, Ц я так поняла, что тебе буверняк хорошо. Ч
то ты хочешь лечь со мной.
Ярроу застонал. Закрыл глаза и откинулся на спину. Ехидство до нее не дохо
дит. Она все понимает буквально. Ее надо перевоспитывать. Не будь он так бе
з сил, ее откровенные речи повергли бы его в ужас Ц как речи Женщины в Кра
сном из «Талмуда Запада» в той главе, где она норовит соблазнить Впередн
ика.
Но какие уж тут ужасы? Более того, голосок со стороны подсказал, что Жанетт
а просто выразила четкими и недвусмысленными словами то, что он все это в
ремя таил у себя на дне души. Вот только не вовремя.
Звон разбитого стекла спугнул мысли. Он дернулся, привскочил. Жанетта ст
ояла, лицо подергивается, милый алый рот трясется, слезы ручьем бегут. В ру
ке ничего нет. А в полстены Ц мокрое пятно, капли стекают, вот во что она ст
акан превратила.
Ц Я-то думала, ты меня любишь! Ц выкрикнула.
Никакие речи в голову не лезли, он только глазами хлопал. Она извернулась,
выбежала вон. Слышно было, что добежала до прихожей и там разрыдалась. Это
го звука он не вынес, вскочил с кровати, пошел следом. Считается, что стены
здесь толстые, звук не проходит, да как знать? Вдруг подслушают!
Да и перекосила она что-то в нем, поправить надо.
Вошел в прихожую, наткнулся на удрученный взгляд. Постоял-постоял, что-то
хотелось сказать, а что Ц ну никак не сообразить, поскольку раньше-то жи
знь таких проблем решать не заставляла. Соотечественницы редко слезу пу
скали, а если и пускали, то где-нибудь в уголку, в одиночку.
Сел рядом с ней, положил руку ей на нежное плечо.
Ц Жанетта!
Она волчком обернулась, ткнулась черными кудрями ему в грудь. И сквозь сл
езы сказала:
Ц Выходит, ты меня не любишь. А это невыносимо. После всего, что досталось,
еще и это!
Ц Ну, Жанетта, Жанетта. Я не хотел… я имел в виду… то есть…
Замолк. В голову не пришло сказать «я тебя люблю». Ни одной женщине, даже М
эри, таких слов ни разу не говорил. И ни одна женщина ему не говорила. И вот н
а далекой планете сыскалась такая, при том еще и получеловек, а требует, чт
обы он сам сказал, что принадлежит ей душой и телом.
Заговорил потихоньку. Слова выскакивали легко. И немудрено, потому что ц
итировал «Урок шестнадцатый» из учебника «Основы поведения».
Ц … все разумные особи, у которых сердце на месте, суть братья… Мужчина и
женщина Ц брат и сестра… Любовь вездесуща… но любовь следует понимать в
духовном плане… Мужчина и женщина да возненавидят всей душой звериное с
овокупление, как нечто такое, чего Наивысший Разум, взирающий из космоса,
временно не исключил еще на пути совершенствования человека… Настанет
время, и дети будут являться на свет силою чистого помышления. А до той пор
ы да признаем мы за всем, что связано с совокуплением, благо одно-единстве
нное Ц детей…
Шарах! Голова дернулась, искры из глаз посыпались.
Не вдруг сообразил, что это Жанетта вскочила на ноги и с размаху влепила е
му пощечину. Увидел только, что она на ногах, глаза прищурены, алый рот при
открыт и перекошен от злости.
Развернулась Ц и бегом в спальню. Встал, пошел следом. Она лежала на крова
ти и всхлипывала.
Ц Жанетта, да пойми ты!
Ц Ва тю хвэ хву!
Понял: «Да пошел ты, псих ненормальный!» В краску бросило. Дикая ярость нак
атила. Сгреб ее за плечо, силком перевернул лицом к себе.
И вдруг сказал:
Ц Но я же тебя люблю. Люблю.
Прозвучало как-то не так даже на собственный слух. Любовь, как Жанетта ее
понимала, была ему чужда Ц сырая какая-то, если уж так говорить. В обработ
ке нуждается, в отделке. Но это, он понял, еще впереди. А сейчас Ц в его объя
тиях существо, самой природой, безотчетными порывами и воспитанием наце
ленное на дело любви.
Раньше думал, всем скорбям этой ночи конец Ц и заметано. Но теперь, позабы
в о своем решении молчать о случившемся, поверяя Жанетте каждый миг этой
длинной и ужасной ночи, он захлебывался словами и чувствовал, как текут п
о лицу слезы. Ох, и накопилось их за три десятка-то лет, не вдруг выплачешь.

И Жанетта в ответ плакала и твердила, как ей больно, что рассердилась на не
го. Клялась, что больше никогда так не будет. Он лепетал: «Вот и хорошо, вот и
хорошо». И они целовались, целовались и целовались, покуда, словно малые д
ети, наплакавшись и лаской исцелив друг дружку от припадка бешенства, до
которого довела безысходность, незаметно не погрузились в тихий сон.

14

В 9. 00 по корабельному Ярроу ступил на борт «Гавриила» с полной грудью аром
ата росистых утренних трав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60