Генри без тени улыбки посмотрела на меня.
Ц Руку? Ты серьезно? Да.
Ц Он никогда не узнает.
Ц Я узнаю, Ц серьезно ответила она.
Индеец Боб ждал у двери казино и ресторана, пока мы уезжали. Генри спросил
а его, не хочет ли он в последний раз взглянуть на Боба.
Ц Нет, нет, нет, Ц замахал руками Боб.
Ц Поверните на проселочную дорогу номер двенадцать, на юг, Ц сказал иск
атель. Ц Поверните на междуштатную западную номер восемьдесят.
Генри «вела», а я дремал, выбившись из сил после ночных блужданий. Когда пр
оснулся, мы оказались в Небраске. Штат начался так же, как и Иллинойс и Айо
ва: покатые холмы, более плоские и снова крутые. Деревья у заборов. Сараи, а
мбары и дома в деревьях. Потом земля стала выше и суше.
Мы находились в бассейне реки Платт, густо заросшей тополями и среднезап
адными амбарами. Но на горизонте, к северу, я разглядел высокие дюны. Они н
апирали с обеих сторон, будто собираясь поглотить нас и все, что содержит
влагу.
Запад. Мы еще никогда не были тут, но постоянно отирались около. Я посмотре
л на обложку альбома, фотографию Хэнка Вильямса в ковбойской шляпе, зале
зающего (или вылезающего?) в «кадиллак». Что общего у Запада с Югом и что у н
их обоих общего со мной?
Мои размышления прервал странный резкий звук. Я повернулся и посмотрел в
глубь кузова. Ковер Боба развернулся ровно настолько, чтобы явить одну о
мерзительную, иссушенную, провалившуюся щеку. Тележка Гомер мягко раска
чивалась на дюйм вперед, на дюйм назад. Все, как обычно.
А необычно, чудесно и удивительно, прекрасно то, что у Гомер теперь открыт
ы оба глаза. Оба прекрасных огромных карих глаза, смотрящих прямо на меня
…
Ц Гомер! Ц воскликнул я.
Ц Хорошо пахнет, Ц ответила она низким, резким голосом.
Ц О нет! Ц простонала Генри.
Я не знал, что стонать, говорить или даже думать. У нас появилась говорящая
собака.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Это стало концом Круглого Стола. Когда команда вернулась после ленча (ка
к всегда, тихого и напряженного, так как каждый пытался избежать компром
етирующих знакомств), экран Дамарис оказался затемненным. Мистер Билл ск
азал, что Дамарис отказалась от участия. Она решила, что работа сделана, а
потому отправилась отбывать свое наказание. Она оставила послание, кото
рое он и зачитал. В нем Дамарис благодарила всех за работу и объявляла про
ект успешным оправданием жертв, принесенных ею и другими александрийца
ми. Хотя обращение звучало немного натянуто, группа приняла ее решение. Д
а и разве могли они выбирать?
По иронии судьбы или, может, к счастью, мистер Билл продолжил, что данное с
овещание в любом случае стало бы последним. Несколько членов, удивившись
подобному заявлению, проверили свои наручные календари и кивнули, согла
шаясь. Некоторые неохотно, большинство с облегчением. Единение исчезло,
а вместе с ним Ц приятные чувства.
Последний вечер посвятили обсуждению предложения удалять только наибо
лее удачливых музыкантов двадцатого века. Возражение, что совет вынес сл
ишком субъективное решение, встретили ответом, что музыка Ц гораздо мен
ее субъективна, чем остальные виды искусства, так как поддается количест
венному определению через продажи. Сделает ли объем продаж Алана Мориса
важнее, скажем, Джерри Маллигана? Нет. Тысяча имен в списке Ц достаточное
количество, чтобы включить туда всех на едином основании. Когда удаляют
записи музыканта, его работы второго плана в других произведениях следу
ет либо оставить в покое, без изменений, либо заполнить общей цифровой ин
формацией. Музыкальные композиции войдут в общественный домен и не буду
т подлежать удалению (как книги или фильмы).
Поступило возражение, что данная система отличается и даже противопост
авляется той, что использовалась в случае с литературой, где гениев факт
ически обессмертили. Возражение не получило ответа. Мистер Билл поблаго
дарил всех, напомнив, что целью Круглого Стола являлось не решение всех п
роблем, но предложение направления последующего движения. Данная задач
а выполнена.
Той же ночью каждый нашел в своей комнате конверт с билетом на самолет и ч
еком на миллион долларов. Тремя неделями и четырьмя днями позже отель сн
если, чтобы освободить место для строительства нового шоссе.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Запад начинается не за Миссисипи и даже не за Айовой, но где-то посреди Не
браски, вдоль линии, идущей от Канады к Мехико, грубо говоря, вдоль девянос
то восьмой параллели. Эта линия не так заметна как, например, река, и не так
внезапна как, например, эскарп, но она присутствует во всем: что-то вроде п
еретекания, постепенного, но неизбежного, как восход солнца, от наполнен
ных деревьями зарисовок Среднего Запада к запущенной, сухой земле Запад
а настоящего.

Небо шире и ярче.
Ц Продолжайте, Ц сказал грузовик, и мы углублялись на Запад или отрывал
ись от всего, что Западом не являлось.
Мы поменялись: Генри пошла спать, а я сел за руль. Пустота казалась мне воо
душевляющей. Рассвет на Западе Ц чем являлась и всегда останется для ме
ня Небраска Ц принес чувство просветления: может, в конце концов, все обр
азуется. Я теперь понимаю, что меня тогда посетила просто надежда, котора
я презирала и опыт, и ожидания, но ведь она всегда такая.
К тому же дела уже пошли на лад, в чем я мог удостовериться, посмотрев в зер
кало заднего вида и встретив взгляд огромных карих глаз Гомер, наблюдающ
их за мной, как обычно.
Почти как обычно.
Ц Хорошо пахнет, Ц повторила она своим низким, резким, медлительным гол
осом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67