Я встал. Поднял реше
тку, потом остановился, посмотрел на Дамарис, легендарную кинозвезду, бо
гиню александрийцев, библиотечных и огненных, как оказалось, в последний
раз. И увидел только спину.
Ц Мне нужна еще только одна вещь, Ц проговорил я. Ц Проигрыватель.
Ц Что за черт? Ц ответила она голосом мистера Билла не поворачиваясь.
Ц Что такое проигрыватель?

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Ц Что такое, черт возьми, проигрыватель? Ц спросил Панама.
Я принялся описывать. Потом по сузившимся глазам понял, что он шутит, в сво
ем стиле. Панама провел меня в комнату за разгрузочной платформой, куда с
кладывали вещи из верхних комнат. Проигрыватель оказался точно таким, ка
кой я видел в Бруклине в школе Чарли Роуза, именно такой, какой я собирался
купить в подпольном клубе. Так давно. Он темнел красным и серым, серым, нап
омнившим мне о прахе, прахе, напомнившем о Бобе, Бобе, которого я бросил в п
очтовый ящик Ц когда?
Проигрыватель как раз поместился боком в тележку. Мне даже не пришлось в
ытаскивать Гомер. Ее задние лапы, да и все туловище в целом, съежились почт
и до микроскопических размеров, в то время как голова увеличилась. Получ
алось нечто похожее на тело белки с головой лошади. Меня перемена, однако,
не беспокоила. Она все еще со мной Ц вот что важно.
Альбом (уже не просто обложка от него) тоже влез в тележку. Да и Ленни, всегд
а готовый покататься, сел туда же.
Снаружи стоял день, судя по лужице света у двери. Только на погрузочной пл
атформе из всего «Миллениу-ма» я мог отличить день от ночи.
Я вышел обратно в вестибюль и нажал кнопку вызова лифта, потом девятнадц
атый этаж. Мне показалось правильным дать послушать запись и Генри тоже.
Я сел на кровать рядом с ней и закрыл глаза, когда зазвучала музыка, и сове
ршенно отчетливо увидел отца, стоящего в дверях в своей ковбойской шляпе
. Я чувствовал запах сигарет и бензина (теперь я знал, что это он) на его рука
х. Наконец-то я понял, что он собирался сказать. Он говорил голосом Гомер:

Ц Позаботься о собаке, сынок, мне пора в путь. Закончившаяся запись щелка
ла. Когда я открыл глаза, Генри все еще спала, однако в дверях стоял Панама,
тоже слушал.
Ц Нашли, что искали?
Ц Не ваше дело, Ц ответил я. Но я нашел.
Тогда я в последний раз видел Панаму, что полностью меня устраивало. Гора
здо чаще мне попадался Ленни. Он любил кататься на лифте, да и в тележке то
же. Он уже не мог сидеть на спине Гомер, как ковбой, поэтому ездил на краешк
е тележки, скрестив ноги. Так он становился похож на взрослого, вроде кукл
ы Фреда Астера.
Фред Астер Ц один из Бессмертных. Наверное, это действительно означало
только, что он получает еще один шанс. Фреда подобрал Ленни. И Хэнка Вильям
са, конечно, тоже. Я послушал запись еще раз, потом отнес ее на платформу. На
следующее утро (когда бы оно ни наступило) пластинка исчезла.
Итак, я снова стал старьевщиком. И чувствовал себя отлично. С помощью Ленн
и и с Гомер на буксире я прочесывал отель в поисках Бессмертных, выбирая о
дного знакомого и одного незнакомого из каждой комнаты, пытаясь действо
вать честно.
Иногда, когда я клал руку в карман, мне не хватало жучка. Но только чуть-чут
ь.
Именно Ленни нашел второго Вильямса. Мы прошли все комнаты «Миллениума»
и начинали сначала, и я удивился, что не заметил его раньше. Пластинка, нес
омненно, принадлежала Хэнку Вильямсу, те же песни в слегка другом порядк
е. Вместо того чтобы отнести его на платформу, мы оставили Вильямса на кро
вати Генри, чтобы иногда делать перерыв и слушать запись. Изредка мы прих
одили к ней и каждый раз видели одно и то же: Генри спала, сложив руки на оде
яле, свитер с синими птицами лежал рядом на подушке.
Со мной тоже происходило одно и то же: я поворачивался к двери (с закрытыми
глазами), и там, не в реальной жизни, а в моем воображении, стоял сам старик,
только молодой Ц не мой ровесник (а сколько мне сейчас?), но молодой в той ж
е степени, в какой молоды все, умершие в молодости. Бессмертный в некоем не
постижимом смысле.
Я вначале боялся наткнуться на Панаму, однако Генри все время лежала одн
а, как Спящая красавица в бюстгальтере с синими птицами.
К счастью или к несчастью, всему приходит конец. Мы с Ленни только сбросил
и очередной груз на платформу, когда он потянул меня за рукав и сказал:
Ц Хэнк вверху.
И я тоже его услышал.
Запись играла далеко наверху, на девятнадцатом этаже. Хотя звучала как-т
о не совсем правильно. Мы поехали наверх на лифте. Кто-то (Генри? Панама?) вк
лючил проигрыватель, но на иголку налип комок пыли, и она раз за разом пере
прыгивала назад на предыдущий желобок, повторяла одну и ту же ноту.
Ц Я так одинок… Я так одинок… Я так одинок… Я исправил ситуацию (подул на
иголку) и заново запустил пластинку. Ленни сидел на кровати матери, скрес
тив ноги в стиле Фреда Астера. Большие карие глаза Гомер были закрыты, и уж
е несколько «дней». Я закрыл свои, как только хриплый голос запел, и вот он
снова стоит в дверях, в шляпе, прямо как Хэнк.
Потом я услышал крик и открыл глаза, отец исчез. Ленни стоял, дергая волосы
и лямки бюстгальтера Генри. Внизу раздавались крики, гиканье и улюлюкан
ье.
Генри наконец проснулась. Она села с широко открытыми глазами, скинув с с
ебя Ленни и прижав одеяло к груди. Иголка тикала в одном желобке, опять зас
тряв:
Ц Я так одинок… Я так одинок…
Снизу послышались смех и нечто похожее на пение. Шаги. Разбитое стекло.
Ц Пахнет восхитительно, Ц заметила Гомер. Ц Время отправляться в путь
.
Я тоже почувствовал запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67