~— Мы действительно полностью вам доверяем,— подтвердила она.— Без вашего одобрения мы письмо не отошлем. И даже если вы его снова порвете — это ничего, но сперва прочтите.
Дядя Ганс прочитал письмо, на этот раз его не порвал, а, пожав плечами, вернул обратно. Он хоть и чувствовал себя посвежевшим и бодрым после сауны, но не испытывал желай я повторять то, что было давно сказано. Молча проводил обоих до дверей, и тут, набрав воздух в легкие, закричал им вслед:
— Словно ничего не было, словно я говорил впустую, со стеной, какое там — со сквозным дырявым забором!
14
Тем не менее Феликс, переписав письмо в третий раз, кое-что добавив, несколько смягчив безапелляционный тон и снабдив трафаретным признанием «некоторых собственных упущений», разослал его во многих копиях по всем инстанциям, в том числе в Государственный совет и, по почте, своему соседу дяде Гансу.
«Дорогие товарищи и коллеги,— так начиналось оно,— я обращаюсь к вам в надежде на справедливую оценку и отношение, как того заслуживает любой гражданин нашего государства, всегда поступавший согласно закону и ни в чем не провинившийся. Между тем с марта сего года председатель Зандбергского рыболовецкого кооператива обвиняет меня в том, что из-за моей халатности, недосмотра и легкомыслия погибла рыба, за что на меня наложили в общей сложности шесть взысканий (1. Строгий выговор, 2. Удержание трехмесячного заработка в счет возмещения убытков, 3. Снятие с руководящей должности, 4. Снижение заработной платы, 5. Исключение из числа кандидатов Социалистической единой партии Германии, 6. Аннулирование договора между кооперативом и университетом о практической работе для получения степени кандидата наук по рыбоводству во внутренних водах). Я уже обращался по этому вопросу в Окружной совет, но командированный оттуда товарищ Шинский, произведя обследование, на мой вопрос о правильности действий руководства кооператива и принятых им в отношении меля мер ответил: «Да где уж все бывает правильно?» Но именно о правильности действий и добросовестности пекся я всю свою сознательную жизнь
и никогда не выслушивал столько нареканий, сколько сыплется на меня сейчас со всех сторон. Как-никак я был спортсменом-разрядником Ростокского плавательного центра, многократным чемпионом ГДР, членом национальной команды и дважды — участником Олимпиад. Затем учился рыбоводству (индивидуальный учебный план) в берлинском университете имени Гумбольдта, причем наш семинар завоевал звание социалистического студенческого коллектива, и закончил курс с отличием, поставив себе целью защитить диссертацию по выращиванию карпов в сетных садках, работая на производстве. С этой целью я заключил трудовой договор с Зандбергским рыболовецким кооперативом, был назначен руководителем работ по промышленному выращиванию рыбы, неоднократно премировался, в частности за перевыполнение плана насада молоди, снижая потери. Моя жена, дипломированный агроинженер по звероводству, также работает в кооперативе в качестве бригадира на норковой ферме. У нас двое детей, и мы ждем третьего ребенка. Поэтому мы строим собственный дом, но нам пришлось въехать в еще недостроенное помещение, так как кооператив преждевременно передал нашу служебную квартиру другим лицам; если поначалу нам с производства оказывали содействие, то теперь приходится констатировать, что, несмотря на своевременную оплату произведенных работ и материала, предоставленных нам через посредство кооператива, всякая помощь с его стороны прекратилась. Все это обосновывается потерями, понесенными сеголетками карпа (Ki), которые с февраля месяца действительно сильно возросли. Протоколы вызванной мною ихтиопатологической службы подтверждают «плохое состояние» рыбы, уже визуально наблюдаемое у большинства в виде «исхудания спинки» и запавших глаз, что уже тогда влекло за собой большие еженедельные потери. В начале марта сего года я в последний раз осматривал садки, где с коллегой Эрлером контролировал содержание кислорода в воде, и выбрал сачком около трехсот килограммов уснувших Кь Но, поскольку у меня захворал сын и врач прописал ему постельный режим, я попросил у товарища Хинца освобождения от работы, так как жена из-за случного периода на норковой ферме — залога будущего выполнения плана — не могла оставаться дома. С этой целью я хотел связаться по телефону с коллегой Эрлером, он всегда в мое отсутствие
присматривал за садками, однако меня соединили с председателем, и тот меня самым непристойным образом обругал. А когда я в конце недели привез жену с норковой фермы и поехал к садкам, то увидел на поверхности воды множество мертвой рыбы. По-видимому, в мое отсутствие никто туда даже не заглядывал. Конечно, и я должен признать за собой известные упущения; мне следовало справиться и настоять на том, чтобы производился необходимый контроль. Тем не менее я решительно отвергаю тяжкие обвинения коллеги Хинца, приписывающего мне «прогул», «преступную халатность» и «антипартийное поведение». Дошло до того, что членам кооператива и государственным учреждениям намеренно дается ложная информация, так что я в общественных местах постоянно подвергаюсь травле и оскорблениям, лишенным каких-либо оснований. хМ.не лично доподлинно известно, что уже однажды таким же образом был отстранен и ошельмован специалист с высшим образованием. И ему тоже коллега Хинц приписывал «лень, зазнайство, небрежность и неспособность», отменил его штатную должность технического руководителя, отнял у него служебную машину и, наконец, настоял на его увольнении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91