"Внизу крупными, буквами выведены по-немецки два слова: «Гитлер капут».
— Здорово! — восхищается кто-то из бойцов.— Как живой!
Слышится дружный смех, приглушивший очередную шутку.
— Сослужи службу,— напутствует Сигалов, отталкивая от берега установленное на плоту чучело.
Федор Рожков включает передатчик радиоустановки, и несется песня:
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой...
День мягкий, как и само майское солнце, щедро покрывшее гладь реки золотыми брызгами. Плот плывет по течению. Немцы выглядывают из окопов, в злости качают головами, но открыть огонь по нарисованному фюреру не решаются.
Пока Карпушинский и Сигалов обмениваются новостями, Федор Рожков обходит позиции. Выдумка клубных работников не остается незамеченной, среди красноармейцев то там, то здесь вспыхивают разговоры.
— Дюже лютует фашист на Украине. У людей по селам все теплые вещи поотнимал... Теперь за скот принялся...
На минуту говор смолкает. Потом слышен уже другой голос:
— Когда мы на Днепре стояли, немцы собрали в селе Успенское общую сходку, приказали всем убирать колхозную пшеницу в свои закрома, И оговорили: отпускать хлеб германским властям за деньги. Наша
десятирублевка приравнена к одной марке. Цены установили такие: яйцо — пять копеек, кувшин молока — десять...
— Это он так, чтобы нас чем-то задобрить. Никакой пшеницы немец тебе не оставит...
— ...Рассказывали, разведчики про показания одного пленного. Будто сделали у них в фашистской роте опрос на тот предмет, не пожелают ли солдаты остаться в России военными крестьянами. Льготы такие: получат надел земли, а служба в оккупационных гарнизонах будет засчитываться год за два...
— Здорово все распланировали... В разговор вмешивается Рожков:
— Фашисты метят за Урал нас оттеснить. Вот какие планы вынашиваются...— и он начинает объяснять бойцам суть военной и экономической политики Гитлера. Все слушают его внимательно. Перебивают уже под конец беседы:
— Нынче немец уже не тот.
— Надо бы набросить на него уздечку...
— И накинем!
— А наступать скоро?
Днем хватало неизбежных перед наступлением хлопот. Но и ночью Карпушинский не уходит с огневой позиции батареи. В воздухе висят запахи тополиной почки и дождя; ярко мерцают звезды. Василий думал о том, как устроит свою жизнь после войны. Конечно, останется в армии. «Очевидно, это с каждым бывает перед атакой, когда сон пропадает»,— решает он под утро.
12 мая в 6 часов 30 минут начинается артподготовка. Она продолжается час. Потом в сером небе растворяются три красных ракеты, и батальоны идут в атаку.
— Вперед! — поднимается Роман-Кислый. Высокий, поджарый, он виден сейчас всей роте.
Бегут и падают ничком бойцы. Один, второй, пятый... Командир батареи теребит огневиков, просит увеличить темп стрельбы. Это ему удается. Но рота все равно топчется на месте. Медленно течет время.
— Кажись, представление кончилось,— говорит кто-то из бойцов.
В воздухе — тишина, так обычно бывает после боя. День клонится к вечеру, а продвинуться смогли Километра на полтора, не больше. Приходит сообщение: один из полков 81-й стрелковой дивизии форсировал речку
Большую Бабку и завязал бой за одноименное село.
В марте 300-й дивизии так и не удалось, овладеть этим населенным пунктом, теперь она атакует Пятниц-кое. Тут у противника прочный узел обороны, на флангах противопехотные препятствия, их не прошли даже танки.
Мартовские бои многому научили. Уже известно, что противник создает свою оборону по принципу узлов сопротивления, состоящих из взводных опорных пунктов; они занимают десять-двенадцать домов, у них своя полоса обстрела, огневые точки, телефонная связь. В каждом взводе — тяжелые пулеметы и противотанковые пушки. Есть дзоты, как правило, в хозяйственных по-, стройках; в стенах — бойницы для автоматчиков. В случае артобстрела, последние спускаются в погреба.
Теперь это все знают. Знают и учитывают при организации боя. И стрелки, и артиллеристы.Проходит еще час.
Рота вновь поднимается в атаку, и опять огонь прижимает людей к. земле. Вскоре следует команда, которую все воспринимают с каким-то облегчением: «Закрепиться на достигнутом рубеже и готовиться к последующим наступательным действиям».
На рассвете 13 мая атака возобновляется. На сей раз результаты налицо; на правом фланге и в центре к полудню продвинулись на пять-шесть километров.
Радость эта, не успев созреть, сменяется тревогой. Контрудар танков и пехоты противника в направлении Старого Салтова, как эхо, отдается и здесь. Сосед справа отходит на восточный берег Большой Бабки. Тесниться приходится и нашим стрелковым ротам.
Не приносит облегчения и ночь. Одной из рот 1053-го стрелкового полка приказано предпринять разведку боем. Но она вынуждена вернуться в свою траншею ни с чем. И снова ощущается холод. За день земля прогревается, становится мягкой, но к утру твердеет так, что •каблук не отпечатывается. Усталость усиливается от бессонницы еще больше. Но всем надо оставаться на ногах.
Весь день 14 мая изобилует атаками пехоты и танков противника. Отбить их удается с большим трудом. Понятно, это вызывает досаду.
— Перезимовал немец,—слышит Василий Карпу-шинский за своей спиной голос Кислого. Он понимает что никто такого напора противника не ожидал. Теперь, когда тот подтянет танки, вызовет авиацию, не так-то просто будет сдержать его натиск. Пусть полку не удалось продвинуться, но уже то, чего он достиг,— немало. Если рассматривать весеннее наступление с точки зрения частной операции, то неприятель понес немалые потери, да и наше исходное положение улучшено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93