Но сделать это ей не под силу. На другой день, и на третий, с утра до вечера в небе висят самолеты; после каждого их визита возникают новые очаги пожара. Беспрерывно бушует артиллерия. Выжигают камни огнеметы. От края и до края над городом висит полыхающий огненный занавес.
Здесь, под Сталинградом, 300-я стрелковая дивизия сосредоточивается в первой половине октября 1942 года. Полного состава, отдохнувшая, хорошо вооруженная. И сразу же оказывается в водовороте развернувшегося гигантского сражения. Части 62-й армии — у самой Волги. Остается узкая кромка земли, за ней — вода. Эту полоску вдоль берега противник простреливает. И не только артиллерией. Достают и пулеметы. Но действует краткая формула приказа — «Ни шагу назад!» Об этом приказе с особой твердостью в голосе напоминает недавно прибывший командир дивизии полковник Афонин.
Майор Шевкун слушает доклад комдива с некоторым смятением: судя по тону речи,— полковник Афонин крут, не потерпит подсказок со стороны. Как поведет себя?.. Меркулов был прост в обращении с командирами полков, предоставлял им полную самостоятельность в решении поставленных задач. Легко работалось и с Тым-чиком. Два с лишним месяца командовал Кирилл Яковлевич дивизией и вряд ли кто задумывался, временно он назначен или постоянно. И вот прибыл полковник Афонин.
— Считаю, предосторожность не помешает. Поэтому на восточном берегу Волги разместятся резервы на тот случай, если враг попытается перешагнуть через реку. Такая попытка уже предпринималась из Томилина. Кро-
ме того, комфронта предъявляет жесткие требования: в короткий срок подготовить оборонительную полосу, заминировать подступы к ней, а все крупные населенные пункты приспособить к круговой обороне.
Затем командир дивизии переходит к постановке конкретных задач. В сжатой форме они сводятся к следующему: 1051-й стрелковый полк занимает острова Спорный и Зайцевский; два других полка обороняют участки: озеро Тужилкино, Средне-Погромное, устье реки Ахтуба, Осадную Балку, Нижне-Погромное. Артполк размещается на восточном берегу Волги, здесь же будут находиться приданные 135-я танковая бригада и подразделения 115-го укрепр-айона.
— По одному батальону от каждого полка должны переправить и завязать уличные бои в городе. Майор Шевкун, вашему полку выделяются переправочные средства в первую очередь. Какой батальон будете готовить к переброске?
— Второй,— не задумываясь, чеканит Шевкун.
— Мой заместитель по строевойчасти подполковник Тымчик осуществляет контроль, и отвечает за подготовку-вашего батальона...
Всего несколько дней назад стало известно, что упразднен институт военкомов и политруков, установлено полное единоначалие. Еще нет приказов о перемещениях политработников и их новых званиях, а Балакирев уже именуется заместителем командира дивизии по политчасти. Правда, к нему еще обращаются по-старому. Понятно, сказывается сила инерции.
В штабе Павел Моисеевич Шевкун не задерживается. Времени на подготовку батальона к переправе отведено немного — всего неделя. Ему будут приданы артбатарея и минрота. Для первого рейса выделено пять судов. После высадки пехоты суда вернутся в устье реки Ахтуба. Вторым рейсом отправится на бронекатере танковая десантная рота.
Шевкун замечает невдалеке командира артполка Ескевича и спешит к нему. Рядом с ним начальник штаба капитан Алтухов; видимо, ждёт срочных указаний.
— Предлагаю, майор, согласовать свои действия...
— Артиллеристы не подведут,— обещает майор Еске-вич.— Мне на раскачку даны лишь сутки. Встречу назначаю на завтра. Не возражаете?
На следующий день, согласно плана, провели рекогносцировку. У командира артполка забот невпроворот; пока стрелковые полки оборудуют позицию, артиллери-сты ведут огонь по заявкам с того берега. Еще сложнее труд моряков. Днем на Волге тихо — ни лодки, ни катера. Зато ночью с берега на берег по ней снуют суда.
В одну из ночей второй батальон 1053-го стрелкового полка, приданный 193-й стрелковой дивизии, был незаметно высажен у стен города.
— Ваше место здесь,— откашлявшись в кулак, начальник штаба 62-й армии генерал Крылов обводит рукой клочок земли вокруг себя.— Ориентирую в обстановке...— Он замолкает, трет воспаленные веки.— До переднего края обороны противника — сто пятьдесят метров. Связь телефонная...
Его слова заглушает пулеметная, очередь, но последнюю фразу солдаты слышат довольно четко:
— Стоять насмерть — такова теперь наша формула.. Старший сержант Самодуров ждет, пока разговор закончится, приближается вплотную.
— Товарищ генерал, Николай Иванович, разрешите обратиться? Я вас еще по Одессе помню.
Крылов живо поворачивается на голос.
— Одессу, говорите, обороняли?
- Оборонял. Довелось и в Севастополе подышать морским воздухом, да ранило. Теперь вот в Сталинграде... Признаюсь, не хотел я расставаться с морским, званием, а пришлось в пехоту перебраться. Как считаете, товарищ генерал, выдюжим?
В разговор вмешивается танкист, из тех, кто чувствует себя здесь старожилом:
— Однажды на охоте наблюдал я любопытную картину. Лиса, худющая, голодная, долго рылась в снегу
и наконец извлекла мышонка. На удивление — стала им забавляться. Тот не может бежать, а лиса то вдавит его в снег, то подбросит вверх и смотрит, как мышонок копошится. Натешившись, лиса закончила игру... Может, и немец играет с нами в поддавки?
Самодуров зябко передергивает плечами. Что скажет генерал? Крылов молчит и неожиданно обращается к нему:
— А вы как думаете, Григорий Григорьевич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93