Ц Меню увидите на грифельной доске над кассой. Никакого английского. Сн
ачала сделайте заказ, заплатите и получите еду в конце прилавка. Там можн
о и сесть, если посчастливится найти стул. Чаевые включены.
Ц Специализация заведения? Ц спросил Марко.
Ц Ветчина и пицца с артишоками здесь отменные. А также panini
Бутерброды, сандвичи (ит.).

. Встретимся через час вон там, у фонтана.
Марко стиснул зубы и вошел в кафе Ц один. Стоя позади двух молодых женщин
, он отчаянно рыскал глазами по грифельной доске в поисках того, что смог б
ы произнести. К черту вкус. Важно заказать и заплатить. К счастью, кассирше
й оказалась дама средних лет, приветливо ему улыбнувшаяся. Марко произне
с вежливое buona sera и, прежде чем она успела выпалить что-нибудь в ответ, заказа
л "panino prosciutto e formaggio Ц сандвич с ветчиной и сыром Ц и кока-колу.
Старая добрая кока-кола. Одна на всех языках.
Кассовый аппарат затрещал, и женщина произнесла несколько слов, которые
он не разобрал. Но он продолжал улыбаться и сказал "Si", затем протянул купюр
у в двадцать евро, несомненно, достаточно для оплаты покупки и получения
некоторой сдачи. Сработало. Вместе со сдачей он получил талон.
Ц Numero sessantasette, Ц сказала она. Ц Номер шестьдесят семь.
С талоном в руке он медленно двинулся вдоль прилавка к окну кухни. Никто н
е таращился на него, никто не обращал внимания. Неужели ему и в самом деле
удалось сойти за итальянца, за местного жителя? Или же он настолько явно в
ыглядит иностранцем, что местные даже не удостаивают его вниманием? Он б
ыстро выработал в себе привычку оценивать, как одеты люди, и был уверен, чт
о другие точно так же оценивают и его. Говорил же ему Луиджи, что жители Се
верной Италии гораздо больше озабочены стилем и внешним видом, нежели ам
ериканцы. Здесь гораздо больше сшитых на заказ пиджаков и брюк, больше дж
емперов и галстуков. Гораздо меньше хлопчатобумажных тканей, спортивно
го вида рубашек или других вещей, свидетельствующих о безразличии к внеш
нему виду.
Луиджи или тот, кто собрал его гардероб, вне всякого сомнения, оплаченный
американскими налогоплательщиками, знал, что делал. Для человека, в тече
ние шести лет таскавшего одну и ту же тюремную хламиду, Марко быстро прис
посабливался ко всему итальянскому.
Он следил затем, как тарелки с едой выскакивают на прилавок рядом с гриле
м. Минут через десять появился толстенный сандвич. Служитель подхватил е
го, снял талон и крикнул:
Ц Numero sessantasette!
Марко, не говоря ни слова, шагнул вперед и протянул талон. Затем появилась
кока-кола. Он нашел место за маленьким угловым столиком и насладился обе
дом в одиночестве. В кафе было тесно и шумно, посетители, жившие или работа
вшие поблизости, наверняка знали друг друга. Ритуал долгого приветствия
состоял из объятий и поцелуев, прощание длилось еще дольше. Стояние в оче
реди в кассу их ничуть не огорчало, хотя для итальянцев идея выстраивать
ся в затылок один за другим явно непереносима. Дома, в Америке, не было бы н
едостатка в грубых словечках и, пожалуй, окриках кассира.
В стране, где трехсотлетний дом считается новым, время идет по-другому. Ед
а должна доставлять удовольствие, даже в крохотном кафе с несколькими ст
оликами. Люди, что сидели рядом с Джоэлом, казалось, намеревались часами ж
евать свою пиццу и сандвичи. Просто о столь многом надо было поговорить!

Иссушающий мозги ритм тюремной жизни притупил все его чувства. Он тренир
овал мозг, прочитывая по восемь книг в неделю, но даже это было скорее сред
ством избавления, а не познания. Два дня интенсивного изучения спряжений
, особенностей произношения и прослушивания кассет привели его к крайне
му умственному истощению.
Поэтому сейчас Джоэл впитывал звуки итальянского, даже не пытаясь понят
ь их смысл. Ему нравились ритм и певучесть этого языка, даже итальянский с
мех. То и дело он схватывал то или иное слово, особенно когда люди здоровал
ись или прощались, и считал это определенным прогрессом. Видя перед собо
й семьи, друзей, он чувствовал себя очень одиноким, но не позволял себе сос
редотачиваться на этих мыслях. Одиночество Ц это двадцать три часа в су
тки в камере, почти без писем, в компании разве что книжки в мягкой обложке
. Он хорошо знал, что такое одиночество, а теперь словно оказался на шумном
пляже.
Марко старался растянуть свой сандвич с ветчиной и сыром, но понимал, что
надолго его не хватит. Он напоминал себе в следующий раз заказать жаркое,
потому что с ним можно долго возиться, даже когда оно остынет, и таким обра
зом продлить обед куда дольше, чем это считалось бы нормальным дома, в Аме
рике. Он неохотно поднялся из-за стола. Почти через час после входа в кафе
он расстался с его теплой атмосферой и направился к фонтану, вода в котор
ом была отключена во избежание замерзания. Через несколько минут появил
ся Луиджи, он словно прятался где-то рядом, в тени, и ждал. Несмотря на холод
, он предложил мороженое, но Марко уже дрожал. Они дошли до гостиницы и пож
елали друг другу доброй ночи.

* * *

Местный куратор Луиджи пользовался дипломатическим прикрытием, числяс
ь в консульстве США в Милане. Его звали Уайтекер, и Бэкман менее всего зани
мал его внимание.
Бэкман никак не был связан ни с разведкой, ни с контрразведкой, а у Уайтеке
ра было полно забот по этой части, и его мало интересовал бывший вашингто
нский воротила, спрятанный в Италии. Однако он прилежно составлял ежедне
вные отчеты и отправлял их в Лэнгли. Там их получала и прочитывала Джулия
Джавьер, имевшая доступ к самому Мейнарду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112