Но это было неудачное решение — отправиться с таким человеком с такую глушь.
— С ним я бы никогда не отправилась. Я приехала в Америку со своим первым мужем и его братом. Мы купили землю, но агенты нас обманули. Приехав на Запад, мы узнали, что наши участки уже несколько лет подряд обрабатывают на законных основаниях другие люди. Когда были истрачены все деньги, нам не оставалось ничего другого, как кормиться охотой. Мы двигались все дальше на Запад. Муж хотел ехать до самой Калифорнии, потому как прослышал, что там золота на всех хватит. Мы дошли досюда, дальше я не могла идти, потому что заболела и устала. Ночевали под открытым небом. Потом, к счастью, нашли этот сруб. Он был пустым. Кому он принадлежал, не знаю. Мой муж не находил себе места. Он все время думал о Калифорнии. Я с ним идти не могла, а брат не хотел. Он все тосковал по родине. Наконец я отпустила мужа попытать счастья, оставшись здесь с деверем. Муж уже не вернулся. Через полгода после его ухода у меня родился Джозеф. Когда мальчику было три года, деверь однажды утром ушел на охоту, а через несколько дней я нашла его на берегу реки с пулей в голове. Наверное, его убили индейцы.
— Он был оскальпирован?
— Нет.
— Тогда это сделал белый. Но как вы могли здесь жить одна?
— У меня оставались небольшие запасы кукурузы. А потом здесь появился мой нынешний муж. Он хотел поохотиться некоторое время в здешних местах, а потом пойти дальше. Но проходила неделя за неделей, он оставался, пока наконец не остался насовсем. Я была рада, что он у меня есть. Иначе я бы умерла с голоду. Роллинс объявил моего мужа умершим и женился на мне. Он заботился обо мне и о мальчике. До тех пор, пока ему не приснился сон о кладе, который где-то здесь зарыт. Этот сон повторялся так часто, что сейчас Роллинс непоколебимо уверен в том, что какой-то клад существует в самом деле, и хочет его отыскать во что бы то ни стало. Ночами он бредит золотом, днем роет яму за ямой.
— На склоне холма, там, где растут старые платаны?
— Да, там. Но ни я, ни сын не смеем пойти с ним вместе. Никто не знает, насколько я несчастна. И никто нам не сможет помочь.
— Может быть, лекарство и найдется, хотя оно сперва и покажется горьким на вкус.
ГОЛОДНЫЙ ВЕТЕР
Вошел Джозеф и попросил нас выйти и посмотреть на небо. Эта просьба нас удивила, но мы пошли. Снаружи стоял Маленький Олень и не отрываясь наблюдал за небом: там было какое-то облачко, висевшее прямо у нас над головой. Однако все небо было ясным и чистым. Джозеф сообщил нам, что индеец считает это облачко очень опасным. Маленький Олень вообще-то сносно изъяснялся на английском и мог обо всем поговорить с белым юношей. Билл Солтерс пожал плечами и сказал:
— Вот этот клочок мыльной пены может быть опасным для нас? Ха!
Индеец повернул к нему голову и сказал одно только слово:
— Илчи.
— Что это значит? — спросил Билл.
— Ветер, буря.
— Чепуха Опасный ветер, вихрь появляется из дыры, когда все небо черное и в нем остается только круглое светлое отверстие. А в данном случае все как раз наоборот.
— Нта-а ситса илчи, голодный ветер,— сказал индеец.
Я обратил на это внимание. Индейцы так называют циклон. Я спросил юношу, в самом ли деле он ожидает бурю. Он мне ответил:
— Накате-ньил илчи.
То есть большой голодный ветер, что означает смерч. Почему индеец так решил? Сам я в этом облачке не видел ничего подозрительного. Но знал, однако, что эти дети природы обладают предчувствиями, на удивление часто сбывающимися.
— Чепуха! — опять констатировал Солтерс.— Пошли
внутрь. Не бери это в голову, Бога ради.
Индеец приложил палец ко лбу и сказал:
— То ши бенесит! Я не болен!
Солтерс все понял, но его это раздражало, и он молча ушел в дом. Я тоже хотел при случае сказать Маленькому Оленю, что мы ему не совсем верим.
— Какая нога у моего молодого друга болит? — спросил я у него.
— Шинш-ка, левая нога,— ответил он.
— Почему же тогда мой брат хромал на правую ногу? Он растерянно улыбнулся, но сразу же ответил:
— Мой храбрый брат ошибается.
— У меня острое зрение. Почему же Маленький Олень хромает только тогда, когда его кто-то видит?
Он посмотрел на меня молча и изучающе. Я же продолжал:
— Мой молодой друг слышал обо мне. Он знает, что я умею читать следы, что от меня не ускользнет ни стебель травы, ни песчинка. Когда сегодня утром Маленький Олень шел к реке, он не хромал. Я видел его следы. Он и теперь будет утверждать, что я ошибаюсь?
Он смотрел в землю и молчал.
— И зачем Маленький Олень говорит, что он идет пешком в священные каменоломни, если сюда он приехал из своего вигвама на лошади?
— Уфф! — сказал он удивленно.— Как ты можешь знать это?
— Великий вождь апачей был моим учителем. Ты думаешь, я бы опозорил его, позволив обмануть себя молодому индейцу, который еще не имеет права носить ружье? Твой конь — чи-кайи-кле, рыжий.
— Уфф, уфф! — воскликнул он два раза в знак наивысшего удивления.
— И ты хочешь обмануть брата Инчу-чуна? — укоризненно спросил я его.
Положив руку на сердце, он ответил:
— Ши-иткли хо-тли чи-кайи-кле, у меня есть рыжий конь.
— Вот так-то лучше. А я тебе расскажу, как гы сегодня утром рано упражнялся в боевом искусстве индейцев.
— Мой большой брат всеведущий, как великий Маниту! — воскликнул он пораженно.
— Ехал ты галопом, одной ногой держался за седло, рукой держался за подпругу, всем телом прижавшись к боку лошади. Так поступают в бою, когда желают спрятаться от пуль, а в мирное время только тогда, когда упражняются. И только при такой езде может случиться, что конский волос застрянет между ремнем и ножнами. А такие волосы могут быть только у рыжего коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74