Я накинул их на каждый конец верхней перекладины по одной, сразу же подтянул оба шнура, устранив тем самым опасное раскачивание. И еще, на счастье, Халоба мои приказания наклониться туда или сюда выполнял ловко и по-умному. И тем не менее обратный путь длился намного дольше. Нам понадобились полные три четверти часа, чтобы достичь берега. Отец подхватил мальчика и прижал его к сердцу. Тарги ликовали.
Потом шейх подошел ко мне, обнял и расцеловал.
— Сиди, мы виноваты перед тобой. Скажи, чем мы это можем исправить. Пожелай от меня мою лучшую кобылу, десять моих лучших верблюдов, пожелай, что захочешь, я все тебе дам!
Предложить мне свою лучшую кобылу, это вообще-то было великолепным выражением благодарности. Все ожидали, чего же я пожелаю.
— Я и в самом деле хочу тебя попросить об одной вещи,— ответил я,— и это вещь немалая.
— Говори!
— Не презирай в следующий раз чужеземца только за то, что он чужеземец. Хороший человек будет тебе братом, даже если он и не из твоего племени. А злой предатель останется злым и предателем, хотя он и родился в твоей палатке. В следующий раз суди людей по поступкам, и пусть у тебя будет одно слово для всех, будь это тарги, арабы или франки. Тогда ты будешь по-настоящему великим шейхом.
Он долго в молчании смотрел на меня, потом подал мне руку.
— Твои слова подобны прозрачным жемчужинам, я сберегу их в сердце. Хочешь ли ты быть моим братом, человеком, почитаемым людьми моего племени, и желанным гостем в наших хижинах и шатрах?
— Да.
— Тогда уедем из этого гибельного места и возвратимся к купцу Абраму. Разобьем там лагерь и заключим дружбу по закону пустыни. Ты спас моего сына. Твой друг будет моим другом, а твой враг — моим врагом. Мое сердце принадлежит тебе, а ты дай мне свое. И пусть между нами воцарится любовь.
НАЗВА
АБУ ЗАУБА
Мы преодолели добрых сто миль и были уже в половине дня пути от Бахр аль-Абйада, правого рукава Нила. Когда я говорю «мы», то имею в виду помимо себя своего маленького, мужественного, добросердечного и губастого слугу хаджи Халефа Омара и эбеново черного негра из племени фори по имени Марраба. Марраба дал обет, что он самостоятельно проделает путь в Мекку, и присоединился к нам, так как считал, что с нами он будет в безопасности — его не похитят охотники за рабами. Для нас же он был полезным спутником, так как отлично знал этот край и мог довести нас до Нила кратчайшим путем. Всю его одежду составляла хлопчатобумажная рубаха, а оружием являлся ржавый нож и еще более ржавое копье, которое при первом употреблении должно было сломаться. Халеф и я ехали на молодых статных фидасских жеребцах, негру мы одолжили вьючную лошадь, поскольку сами возвращались без поклажи.
Утром мы видели далеко справа безводный Нидд эн Нил, и, таким образом, я считал, что Бахр аль-Абйада мы достигнем где-то между островом Абу Нималь и м и ш р о й Омм Ишран. Местность здесь была плоской, словно блюдо, пора дождей была далеко, и все высохло до крайней степени. Солнце горело, как горн, и в полуденный зной просто невозможно было ехать дальше. Мы слезли с лошадей, расположились на земле, и каждый достал горсть фиников, единственную пищу, остававшуюся у нас. Мы молча жевали, и тут Халеф указал на восток.
— Сиди, видишь эту белую точку на горизонте? Вроде бы это всадник?
Я повернулся и встал, чтобы лучше видеть.
— Ты прав. И направляется он к нам. Его белый бурнус сияет на солнце, и он все ближе и ближе.
— О аллах! А что, если он нападет? — воскликнул Марраба, выпучив глаза.
— Ускут, йа джабан! Замолчи, страшилище! — возмутился Халеф.— Как будто он один осмелится напасть на троих! Да если бы их было двадцать или пятьдесят, мы бы все равно не испугались. Я и мой хозяин победили льва и черного барса, мы ловили слонов и бегемотов. Покуда ты с нами, никто тебя не обидит.
В это время незнакомый всадник появился в пределах хорошей видимости. Он смотрел на нас и, очевидно, размышлял, стоит ли к нам приближаться, или нет. Потом все же решился и направил коня поближе к нам. Он искоса взглянул на нас и повелительным тоном спросил:
— Кто такие?
Я не пошевелился, Халеф также молчал.
— Кто вы такие? — спросил бедуин еще резче, чем в первый раз.
Маленький хаджи Халеф Омар поднялся, вынул свой нож и сказал: Сойди с коня, возьми свой нож и защищайся! Тогда увидишь, кто я такой! Слезай, мы тебя научим приличиям! Вежливый сначала поздоровается, поест и попьет, только потом спрашивает.
— На это у меня нет времени,— проворчал незнакомец.— Я вождь племени баггара. Вы находитесь на нашей земле, поэтому я имею право знать, кто вы такие.
— Ты это узнаешь, потому что сказал нам, кто ты сам такой. Вот этот человек рядом со мной идет из Дач-фача и направляется он в Мекку к гробу пророка. Вот этот высокий господин — не кто иной, как всемирно известный и непобедимый эмир хаджи Кара бен Немси. И я — ты знаешь, кто я такой?
— Нет.
— Открой уши и слушай. Мое имя звучит как хаджи Халеф Омар ибн хаджи абу аль Аббас ибн хаджи Дауд аль Госара! А у тебя такое же длинное и красивое имя?
Надо знать, что бедуины имеют привычку присоединять к своему имени имена предков. Кто этого сделать не может, поскольку своих предков не знает, относится к категории презираемых.
Баггара и ухом не повел. Он сказал холодно и спокойно:
— Я иду от берегов Нила и направляюсь в пустыню, где мужчины моего племени ловят газелей. А теперь вы скажите мне, откуда пришли и куда хотите идти?
— Мы идем из Дар Абу Лема, а направляемся к реке.
— Куда именно?
— Этого мы еще не знаем.
— А вы случайно не идете к тому чужестранцу, что осел на острове Аба и мутит головы правоверным мусульманам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74