— Хорошо, я останусь здесь. А цена?
— Договоримся позже. Лишь бы вам здесь понравилось. Уж я вас отсюда не выпущу, скорее сама обеспечу все, что потребуется.
— Что касается стирки и подобных вещей, то это я с радостью доверю вам, но об остальном позабочусь сам. Я оставил коня в салуне.
— Я пошлю за ним. За домом у меня большая конюшня, которая вам понравится.
Вечером Клаузен — вымытый, постриженный, выбритый, в свежем белье и в городской одежде — бил просто неузнаваем, а его обходительная хозяйка от удивления всплеснула руками.
Облагородив таким образом свою внешность, он сразу же зашел к городскому книготорговцу и владельцу типографии, который одновременно был и издателем «Стентон-ского вестника». Клаузен обо всем договорился и, уходя, спросил, где живет адвокат Саммерлэнд. Он расстался с Томом в Престоне, так как хотел предпринять еще одну вылазку на земли индейцев, и уже заранее радовался встрече. Но Том отсутствовал, служанка сказала ему, что мистер Саммерлэнд с женой пошли на ужин к банкиру Ольберсу. Клаузен вернулся домой и просмотрел книги старого купца. При этом он заметил, что в доме напротив светятся все окна второго этажа. Его комната оттуда была прекрасно видна, поэтому Клаузен задернул занавески.
А напротив, на вилле банкира Ольберса, собралось высшее общество. Здесь присутствовали все участники утренней верховой прогулки, исключая Уилсона, а также Билл Саммерлэнд с женой и братом. В присутствии брата Том отказался от своего охотничьего одеяния, но было заметно, что в «цивилизованной» одежде он чувствует себя явно неловко. Он был героем вечера и неустанно рассказывал о своих приключениях. Он как раз живо описал мертвую степь и опасность, которой ему там удалось избежать.
— И знаете, кто меня спас? Поэт! Только не удивляйтесь: это и в самом деле был поэт, но не какой-то там слабосильный мечтатель, а парень толковый во всех отношениях.
— Как его зовут? — спросил толстый банкир, который был искушен в литературе и охотно этим хвастал.
— Клаузен. Ричард Клаузен.
— Клаузен? Здесь у нас есть читательница,— сказал банкир и указал на дочь.— Она берет его книжки у мамаши Смолли. Это действительно талант, жаль только, что он не пишет романы. Вот там был бы и склад и лад.
— Романы или стихи — не все ли равно? — сказал Том.— Главное, что он дерется, как мужчина. Вот в этом я убедился, когда мы сцепились с теми мерзавцами. Об этом вы еще услышите.
В завершение своего рассказа он подытожил:
— Но вы его здесь сами скоро увидите. Он обещал приехать ко мне. Клаузен хочет в Стентоне напечатать книгу стихов о прерии.
Хозяйка поднялась, и гости разбрелись по комнатам. У Марго не выходили из головы рассказы траппера.
Исчезнувшие шесты и украденные самородки напомнили ей утреннюю встречу с охотником, который преподал Уилсону столь жесткий урок хорошего тона. Но почему эти двое глядели друг на друга так удивленно? Она снова видела высокую и гордую фигуру незнакомца, слышала его мягкий теплый голос. Марго отвела Тома в сторону.
— Вы говорили, что Клаузен приедет в Стентон?
— Да, я это говорил, мисс.
— Вы не могли бы мне его описать?
— С удовольствием. Высокий, стройный, широкий в плечах, узкий в талии, волосы светлые и длинные, борода и усы тоже, глаза синие, рот маленький, зубы белые. Одежда: охотничья куртка, истрепанная, порванная. Брюки такие же, еще мокасины. Шляпа: обрывок фетра без формы и цвета. Конь: гнедой с белой лысиной. Вооружение: двустволка, карабин, нож, томагавк, лассо. Особые приметы: пишет стихи и терпеть не может шестовиков. Это описание настолько точное, что по нему вы можете выдавать ордер на арест.
Для девушки этого было достаточно.
— Вы приведете его к нам, когда он здесь будет, мистер Саммерлэнд?
— Конечно, это так же точно, как на мне сидит моя шапка.
— Ловлю вас на слове.
Ричард Клаузен не спал до позднего времени. Когда же он вошел в темную комнату, то заметил, что в доме напротив окна на первом этаже не освещены. Зато светились некоторые окна на втором, занавески были раздвинуты. К низкому столику, на котором стояла лампа, приблизилась женская фигура в белой воздушной одежде. Она наклонилась к свету с книгой в руке.
Клаузен смотрел на нее, словно зачарованный, потом побежал за подзорной трубой и вышел на темный балкон, откуда его не было видно. Когда же незнакомка обернулась к нему, он с удивлением узнал милое лицо, произведшее на него сегодняшним утром такое впечатление.
— Это она!
Сердце его бешено заколотилось. Девушка подхватила лампу и ушла в другую комнату. За белыми занавесками еще несколько минут маячила ее тень. Потом свет погас. Не испытываемое дотоле волнение охватило Клаузена, не позволило ему идти спать. Он сел за письменный стол, схватил перо и бумагу, листок стал быстро покрываться словами, которым новое чувство придавало невиданную окраску и очарование.
— Хм, это неплохо,— сказал он, перечтя свое произведение.— А что, если эти стихи отнести в газету? Набор еще не готов. Попытаемся.
Он взял шляпу и поспешил в типографию.
«Стентонский вестник» приветствовал его сочинение, и Клаузен спокойно пошел домой.
В темном проеме двери стояли два человека, чье уединение он поневоле столь бесцеремонно нарушил.
— Кто здесь?
— Это я, Сара!
— Какая Сара?
— Служанка мамаши Смолли.
— Ах вот как. Спокойной ночи.
Значит, у прелестной терцеронки (То есть негритянка на одну треть). был почитатель. Клаузену показалось, что очертания мужской фигуры ему кого-то напоминают, но ему не хотелось нарушать покой любовников.
МЕСТЬ
Утром Клаузен проснулся рано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74