Я уже прикидывал, как долго еще придется ждать, и в это время Камил повернулся и длинными прыжками помчался к лагерю, крича на ходу:
— Всадники, много всадников! Люди, идите поглядеть, кто бы это мог быть, уж не тарги ли, о которых вас предупреждал мой сиди?
Все выбежали из лагеря, и тахтаруван остался без охраны. В несколько прыжков я оказался рядом с ним и открыл занавески. Там увидел темноглазого черноволосого мальчика лет пяти. Он был связан. Я быстро перерезал его путы, подхватил мальчика на руки и вбежал в расщелину. За моей спиной раздавались испуганные крики: «Тарги! Тарги! Быстро на верблюдов!»
— Веди себя тихо и не бойся, я тебя спасу! — шепнул я мальчику по-арабски, потому что языка таргов не знал. Вероятно, он меня понял или испугался, только не произнес
ни звука.
Я проскользнул вдоль трещины как можно быстрее. Снаружи меня ожидал Камил с верблюдами. Я подал ему мальчика и вскарабкался на своего верблюда. Тут же раздались первые выстрелы. Камил подсадил ко мне ребенка и вскочил на свое животное. Потом мы уехали; в пылу боя, разгоревшегося сзади нас, никто нас не заметил.
Мы ехали вдоль скал, забираясь все глужбе между холмов, потом ехали рысью еще часа два, прежде чем нашли удобное для себя место. Узкая тропинка вела, поднимаясь довольно полого, на возвышенность, окруженную круто вздымающимися скалами, возвышавшимися над всей местностью. Мы были в безопасности, здесь мы смогли бы отразить нападение целой толпы врагов — даже если не принимать в расчет того, что в лице мальчика мы имели всесильного заложника.
Только теперь я как следует рассмотрел пленника. Ребенок сидел на камне и смотрел на меня наполовину искоса, наполовину доверчиво. Это был красивый смуглый мальчишка с большими черными глазами, несколько потерявшими блеск из-за нужды, голода, страха и страданий.
— Ты говоришь по арабски? — спросил я его.
— Да,— ответил он к моей радости.
— Как тебя зовут? — продолжал я расспрашивать.
— Халоба.
— Кто твой отец?
— Рхагата, верховный шейх келови.
Мои предположения меня не обманули: это был сын предводителя таргов, как раз тех, что на нас напали. Я узнал, как он попал в руки к тиббу. Когда отец со своими воинами уехал, к их стану пришел какой-то хауса и попросил пристанища. Ночью, когда все спали, он схватил мальчика и отнес к тому месту, где уже ожидали девятнадцать мужчин с тахтаруваном. Похитителем был вождь тиббу, но кроме всего он имел с предводителем келови свои счеты и исполнил кровную месть. Поэтому он и прибегнул к такому нижайшему средству, как похищение ребенка. Мальчик спросил меня, вернем ли мы его отцу, и я пообещал. Я задумал еще нынешним вечером появиться в нашем лагере, так как предполагал, что тарги задержатся там на ночь, и хотел сообщить предводителю, что у меня находится его сын, которого я хочу обменять на купца Абрама бен Сакира, его людей и все его товары. Камил в это время присмотрит за мальчиком, а я не поеду за ним до тех пор, пока не буду уверен, что тарги пойдут на такой обмен и примут меня с Камилом как друзей своего племени.
После скромного обеда я улегся спать. Камил бодрствовал и разбудил меня, когда уже начало смеркаться. Я сел на верблюда и поехал.
К цели я добрался беспрепятственно. Вокруг огня сидели победители, около восьмидесяти таргов, а чуть подальше лежали связанные пленники, среди них был и купец из Мур-зука. Я бесстрашно пошел к огню, не заботясь о реакции, которую вызовет мой нежданный приход.
— Это Кара бен Немси! Он свалил меня наземь. Хватайте и вяжите его! — закричал кто-то, выбегая навстречу.
Это был хабир. Но все остальные, застывшие от моей дерзости, не вняли его словам. Тогда он сам схватил меня. Я оттолкнул его так, что он упал, и спросил:
— Где Рхагата, ваш предводитель?
— Это я,— ответил мужчина с Суровым и смелым лицом, сидевший у огня рядом с хабиром.— Если ты в самом деле тот чужеземец, который сразил нашего разведчика, то с твоей стороны это сумашествие — возвращаться сюда. Оскорбленный отомстит, и ты умрешь в муках.
— Не торопись с суждением, шейх! — мирно сказал я.— Сначала выслушай меня. У тебя есть сын по имени Хал оба?
— Да,— удивленно ответил он.
— Его унесли, а вот я знаю, где он находится. Я возвращу тебе его, если ты согласишься на мои условия обмена.
Я спокойно уселся у огня рядом с ним. Все подошли и поверили мне только после того, как я показал им медный нарамник, сувар, который я снял с мальчика и принес в доказательство своей правдивости. Начались долгие переговоры, но я в конце концов победил. Моя особа и особа Камила должны быть неприкосновенны, равно как и наше имущество. Абрам бен Сакир и его люди должны быть опять свободными и получить свои товары и животных. Только относительно тиббу я ничего не добился.
Договоренность тарги подтвердили торжественными клятвами, так что я, принимая в расчет их набожность, решил, что могу им доверять. А неожиданное смирение ха-бира вызвало у меня настоящую тошноту: сначала он пылал ненавистью, а теперь первый убеждал всех подать мне руку.
В сопровождении нескольких таргов я поехал за мальчиком. Камил, разумеется, тоже вернулся. Рхагата обнимал сына с такой искренней радостью, что я избавился от остатков недоверия к нашему договору. Все благодарили меня, я встречался с дружескими взглядами. Зато по отношению к тиббу все давали присягу кровавого отмщения.
Неожиданно кто-то ударил меня изо всех сил прикладом ружья. В глазах у меня вспыхнули искры, и я, потеряв сознание, рухнул на землю.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу рядом с Камилом, связанный и ограбленный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74