Мы оба
были в Рендоре и оба знаем, какой независимый народ тамошними жители.
Может, кто-то другой послал его, может сам Мартэл?
- Так что же заставило тебя передумать, Перрейн? - печально сказал
Спархок.
- Мартэл теперь больше не властен надо мной. Айдра мертва.
- Мне жаль, Перрейн.
- Мне - нет. Она как-то все-таки сумела понять, что происходит. Она
пришла в часовню в доме отца и, дождавшись там восхода солнца, пронзила
свое сердце кинжалом. Перед смертью она послала лакея сюда с письмом. Он
прибыл незадолго до того, как армия Мартэла окружила город. Теперь она
свободна, и душа ее спасена.
- Почему же ты тогда хочешь умереть? Зачем ты принял яд?
- Я хочу последовать за ней, Спархок. Мартэл украл у меня честь, я не
хочу отдать ему еще и свою любовь, - последние слова Перрейн произнес еле
слышно, из горла его вырвался хрип, тело сотрясли судороги. - Да, -
вдохнул он, - прекрасный яд. Я бы сказал, как он называется, но боюсь,
наша матушка вмешается, - он перевел взгляд на стоящую у двери Сефрению. -
Боюсь она может воскресить и камень, - Перрейн улыбнулся наставнице. -
Сможешь ли ты простить меня, Спархок?
- Мне нечего тебе прощать, Перрейн, - ответил Спархок, беря
умирающего за руки.
Перрейн вздохнул.
- Я уверен, что они вычеркнут мое имя из списков пандионцев и будут
вспоминать меня с презрением.
- Нет, они не сделают этого. Я защищу твою честь, друг мой. - Спархок
подкрепил свое обещание крепким рукопожатием.
Сефрения подошла к кровати и взяла Перрейна за другую руку.
- Кажется все, - одними губами проговорил Перрейн, - мне бы
хотелось... - он затих и больше не произнес не слова.
Сефрения вскрикнула, как испуганный ребенок. Она обняла бездыханное
тело Перрейна и прижала к себе.
- У нас нет времени на долгую скорбь, - сказал ей Спархок. - Ты
побудешь здесь немного, я схожу и позову Кьюрика.
Сефрения подняла на него удивленные глаза.
- Мы облачим Перрейна в доспехи, - объяснил Спархок. - Потом отнесем
на улицу, куда-нибудь под стену, выстрелим в его грудь из арбалета и
оставим там лежать. Его обнаружат позднее и всякий поверит, что он убит
каким-нибудь мартэловским стрелком.
- Но почему, Спархок?
- Перрейн был моим другом, и я обещал защитить его честь.
- Но он же пытался убить тебя, дорогой мой.
- Нет, матушка, убить меня пытался Мартэл. И вина лежит только на
нем, и, я думаю, близок тот день, когда он мне за это ответит, - Спархок
сделал паузу, потом добавил: - Прошу тебя, придерживайся этой истории о
смерти Перрейна, - он вспомнил о рендорце с отравленным ножом. - Однако
всех тайн Перрейн нам не раскрыл, вернее, не смог раскрыть: остается
загадкой этот прикинувшийся монахом рендорец.

Прошло еще пять дней, прежде чем начались первые атаки. Скорее это
были не серьезные нападения, а разведки боем, нащупывание сильных и слабых
мест обороны. У защитников было некоторое преимущество - ведь в военном
деле Мартэл был учеником Вэниона, магистр мог предугадать, как будет
действовать бывший пандионец, и, пользуясь этим знанием меня построить
оборону и расположить силы так, чтобы обмануть врага и ввести его в
заблуждение. Пробные атаки осаждающих становились все настойчивей - утром,
в полдень, и ночью, когда темнота покрывала дымные развалины внешнего
города - все чаще и чаще случались стычки. Рыцари Храма были всегда
настороже, и даже спали в коротких перерывах между стычками не снимая
доспехов.
Когда от внешнего города остались одни руины, Мартэл доставил к
внутренним стенам свои осадные орудия и начал постоянный обстрел города.
Камни посыпались на крыши домов, убивая без разбору и солдат, и мирных
жителей. На рычаги некоторых катапульт Мартэл приказал прикрепить бочонки,
которые наполняли тяжелыми арбалетными стрелами, обрушивая на город
несущий смерть дождь. Затем последовали горшки с горящей смолой и маслом.
Дома начали гореть, улицы заполнились удушливым черным дымом. Однако
огромных камней размером с лошадь не было.
Под управлением лорда Абриэля защитники осажденного города начали
строить свои собственные катапульты, но, если не считать обломков
разрушенных домов, у них под рукой не было почти ничего, что можно было бы
метнуть в мартэловы войска.
Гарнизон держался, каждый камень, каждый огненный шар, каждая стрела,
падающие на них с неба, только увеличивали их ненависть к осаждающим.
Еще через день, когда полночь уже миновала, начался первый настоящим
штурм. С юго-запада накатилась волна вопящих рендорских еретиков,
намереваясь атаковать ветхую сторожевую башню на углу южной стены.
Защитники устремились к этому месту и обрушили на них целую тучу стрел из
луков и арбалетов. Люди в черной одежде падали у подножия стены как
скошенная пшеница. Крики агонизирующих людей повисли над полем битвы. Но
черная волна рендорцев подкатывалась снова и снова, люди, охваченные
религиозным безумием, не замечали потерь, не замечали даже собственных
смертельных ран и продолжали снова и снова бросаться на стены.
- Смола! - прокричал Спархок солдатам, яростно пускающим стрелы из
луков и арбалетов по нападающим. Котлы с кипящей смолой, стоящие на
козлах, подтащили к краю стены. Огненная жидкость полилась на осаждающих у
подножия стены, на поднимающихся по приставным осадным лестницам. Визг
обожженных заглушил предсмертные стоны, люди, превратившиеся в сгустки
огня, валялись по земле, сыпались с лестниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193