Она была примадонной на сто пять процентов, откуда на нее ни взгляну
ть: с востока, с запада, с севера, с юга, даже сверху или снизу. Если в ней и был
о что-то от обыкновенного человека, то разве самая малость. Поэтому приня
ть ее за человека было затруднительно: виделся только ее рост, думалось т
олько о ее телосложении, слышался только ее голос.
У Барбары отсутствовало самомнение, обожание публики ничего для нее не з
начило. Она была ослепительной звездой Макото, возлюбленной музой музык
ального гения, все равно что гитарой, евшей, спавшей, целовавшей Макото. Са
м он никогда не был звездой. Он мог играть на сцене, сколотить группу, мог с
олировать, но при этом оставался очкастым японским хиппи с пахнущими бор
ным мылом лохмами на голове, похожей на футбольный мяч. Зато рядом с Макот
о Барбара могла исполнить что угодно. Ее музыкальная пластичность казал
ась неисчерпаемой. Ее не смущали даже восьмисотваттные прожектора. Она м
огла излить все свое несуществующее сердце любому одинокому слушателю
на битком набитом стадионе с силой восьмидесяти децибел и оставить его в
уверенности, что идеальная любовь существует, вот только его обходит ст
ороной. И самое, возможно, важное: Барбара могла безупречно исполнять япо
нский «синти-поп», индонезийский «кронконг» и «денг-дат», гонконгский «
канто-поп», ямайский «рэгги» и шесть региональных вариантов «евро-диск
о».
Макото и Барбара Ц они по-разному называли свои группы, потому что посто
янно уводили разных музыкантов из конюшен «Тошиба-И-Эм-Ай» и «Сони-Эпик
», Ц никогда не возносились на первые строки американских чартов. В семи
десятых годах они гремели в Бразилии, Индонезии, Малайзии, Таиланде, Ново
й Зеландии, Норвегии, Финляндии, в восьмидесятых в Португалии, Гоа, Макао,
на Мальте, Ибице, в Корее, Швеции, Гонконге, Сингапуре, на Тайване. Их записи
попадали в десятки хитов во Франции, Испании, Голландии, Италии и Греции. М
акото и Барбара неизменно покоряли Японию, где хорошо принимали даже доч
ерние группы Макото. Но американский рынок оставался им не по зубам, несм
отря на то, что оба говорили главным образом по-английски, жили в Америке
и собрали все мыслимые записи Элвиса Пресли.
Старлиц и Зета явились в сказочный дом Макото в десять с минутами по сред
нетихоокеанскому времени. Особняк магната нельзя было назвать огромны
м, несмотря на внушительные размеры: он все равно походил на хрупкого кор
обчатого воздушного змея из Японии, рухнувшего с большой высоты на ярко-
зеленый склон северного побережья Кауаи. Стены казались трепещущими на
морском ветерке, вокруг пестрели и благоухали шпалеры, вились веранды с
изящными крылечками и мокрые дощатые дорожки, в тени бугенвилей скромно
прятались спутниковые «тарелки».
У входившего в дом создавалось впечатление, что его проглотил бумажный ж
уравль. Сами стены Ц правильнее сказать, мембраны Ц были необыкновенны
е, из глянцевого губчатого материала. В изломанных крышах зияли провалы
патио, через которые яркая гавайская луна могла созерцать жуткие анфила
ды из акрилового стекла и волнистой лавы. Полы и дверные косяки были сдел
аны из пятнистого, цвета меда «плайбука», постмодернистского ламината и
з расщепленного бамбука и пластикового клея.
Казалось, все это жилище принес из океана ветер, в нем можно было, наверное
, наткнуться на кита, однако в нем обитало двадцать человек, и стоило оно б
олее трех миллионов долларов. На острове Кауаи нельзя было найти архитек
тора, который замахнулся бы на такой проект. Над ним потрудились, как видн
о, многонациональные бригады, на счету у которых был музей Гетти в Лос-Анд
желесе и невероятная постройка Фрэнка Гери в Бильбао. Счета за такую дик
овину сразили бы любого, кроме эстетствующего миллионера, для которого л
юбая встреча с бухгалтером кончается приступом нарколепсии. Дворец на К
ауаи дался Макото нелегко, но он быстро возрождался из пепла. Перерасход
ом его было не пронять. Немного марихуаны Ц и к нему возвращалось настро
ение добродушного наплевательства.
Ц Послушай, папа!
Ц Что?
Ц Послушай, папа, почему богачи не любят комнат в доме?
Ц Милая, здесь ценят объем и движение воздуха, Ц объяснил Старлиц. Ц На
Гавайях не знают, что такое холод или жара. Вот они и позволяют себе всячес
кие безумства.
Навстречу гостям вышла зевающая служанка. Макото набирал персонал для д
ома из бывших лифтеров компьютерно-обувного супермаркета «Йеллоу Мэдж
ик Оркестра». На служанке была непромокаемая розовая форма из полиэфира
. Старлиц предположил, что форму разработал Жан-Поль Готье: только у Готье
полиэфир мог получиться таким пушистым.
Лениво покачиваясь в сугубо гавайской манере, служанка провела их накло
нными коридорами, стены которых были беспорядочно увешаны золотыми аль
бомами и бурными излияниями за подписями знаменитостей. «Хотелось бы, чт
обы больше американских ребят увидели, как мы постигаем твою задушевную
музыку. Типпер и Ал», «Можешь считать меня мечтательницей, но ты и сам тако
й. Йоко и Шон», «От Теда и Джейн Ц Макото и Барбаре! Спасибо за помощь на яхт
е. Будете в Атланте, заходите!»
Ал и Типпер Ц Ал Гор, бывший вице-президент
США, и его жена Типпер. Йоко и Шон Ц Йоко Оно, вдова Джона Леннона, и ее сын Ш
он. Тед и Джейн Ц Тед Тернер, создатель Си-эн-эн, и его жена, актриса Джейн Ф
онда.

Сам Макото завтракал в одной из кухонь, стоя и босой. Судя по виду и запаху,
трапеза Макото не менялась уже много лет: мясные консервы с гречневой ла
пшой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92