Разбитая дорога вела к давно заброшенному военному лагерю. Зета загорел
а и похудела; несмотря на неудобные ночевки и скудное нерегулярное питан
ие, она даже подросла на дюйм. Она была в постоянном движении, дышала горны
м воздухом. Каждый новый день, каждый час оставлял заметный слой опыта на
гладкой поверхности детской души.
Ц Папа, мы еще не пришли?
Ц Почти пришли, я чувствую. Скоро мы будем на месте.
Ц Дедушка живет где-то здесь?
Ц Нет, у него нет определенного местожительства, но это то место, которое
сделало его тем, что он есть. Или был. Ну, ты понимаешь. Неважно.
Выбор Старлица пал наконец на облезлый железный ангар в умирающем приго
роде Сокорро. На эту хибару и участок вокруг нее никто не польстился: как в
идно, она не попала в коммерческий регистр из-за близости свалки токсиче
ских отходов или другой дряни.
Устраиваясь, то есть воюя с паутиной и расставляя в углах свечи, Старлиц и
Зета постепенно понимали, где оказались. Жуткая постройка была некогда ч
астью великого, подрывающего основы реальности исследовательского уси
лия, порождением Большой Науки середины века. Тут сохранился запах, даже
привкус Большого Технологического Прорыва, слабый металлический изотр
опный аромат аномальной радиации, как в какой-нибудь лаборатории славны
х времен Марии Кюри, где мигающие шкалы вызывали еще не страх, а радостное
сердцебиение.
Какой-то наркоман из местных приволок этот ангар после падения Оппенгей
мера с некогда строго охраняемого атомного объекта, а какой-то мелкий би
знесмен, уклонист от налогов, кое-как склепал бывшую военную лаборатори
ю, наварив кое-где листы железа. Постепенно она обросла деревянными прис
тройками, похожими на шлюзы, ведущими в мир пролетарской нищеты.
За десятилетия маленький комплекс пополнился отбросами потребительск
ого общества, как обзаводится новыми каменными лепестками роза пустыни:
бензоколонкой, дощатым указателем, севшими аккумуляторами, новым цемен
тным полом, будкой для собаки или городского койота, отъездившими свое т
ракторными покрышками, нейлоновыми одеялами-подделками под ручную инд
ейскую работу, заляпанными машинным маслом, затоптанными календарями с
полуголыми пляжными красотками, сувенирными индейскими стрелами, изго
товленными в оккупированной Японии на станках, с которых раньше сходили
снаряды, окаменевшими струями трансмиссионного масла, выпотрошенными
соломенными тюфяками, разлохмаченными лебедочными ремнями, готовыми р
аспасться на атомы после многолетней нещадной эксплуатации, погнутыми
медными заклепками, радужной токарной стружкой, норовящей проткнуть по
дметку, шестью ведерками с деревянными ручками, краска в которых давно п
ревратилась в резину, бесцветными твердыми отложениями неясного проис
хождения, кедровыми дровами, изрядно подпорченными крысами, порожними м
ешками из-под муки, пустыми бутылками из-под виски «Джим Бим» и из-под тек
илы «Дос Чамукос», безнадежно перекрученным и наполовину погребенным в
песке садовым шлангом...
Они продрожали ночь на цементном полу, разведя костер и отплясывая перед
ним, чтобы согреться, однако старик так и не появился.
Ц Жаль, что он не показался, Ц молвил побежденный Старлиц при первых пр
облесках зари. Ц Кажется, это будет труднее, чем я думал. Собственно, я дру
гого и не ожидал, век-то совсем на исходе, но тогда напрасно мы столько ста
рались. Придется попытаться еще, только теперь уже не жалея сил.
Ц Дедушка не знает, что мы здесь?
Старлиц поскреб в жирных волосах.
Ц Откуда ему от этом знать? Попытаемся подманить его Рождеством. Все рож
дественские праздники в двадцатом веке одинаковые. С каждым годом Рожде
ство становится все более потребительским событием, иудео-христиански
е ценности потускнели, но его по-прежнему привлекают праздники. На Рожде
ство обычно слабеет бдительность. Люди напиваются, ссорятся с родственн
иками, до чужаков им нет дела. Газеты становятся тоньше, с телеэкрана не сл
езают старые актеры. Раньше, когда я часто видел отца, он всегда появлялся
на Рождество. Вроде как приходил в город, чтобы навестить меня в праздник
... Обычно во Флориде.
Ц Ты из Флориды, папа?
Ц Да. Нет. Может быть. Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, моя
мать угодила в больницу и больше оттуда не вышла, а меня забрал один стари
кан из Таллахасси, мы называли его Профессором. Женщина, с которой он жил,
Ц наверное, мне надо было звать ее мачехой, Ц нас кормила. А я помогал ему
с его великим проектом. Ц Старлиц не заметил, что забрел в масляное пятно
. Ц Использование детского труда в лесной глуши, флоридский вариант.
Ц У него был великий проект? Мне бы тоже хотелось иметь великий проект. Ч
то это было?
Ц Ничего особенного. У таких типов, как Профессор, конечно, не все дома, за
то они вечно носятся с грандиозными замыслами, когда у них есть силенки...
Если ты не в курсе, этот замысел может показаться тебе полнейшим сумасше
ствием. Но если ты посвящен в суть дела, то понимаешь, что это серьезно, что
это может перевернуть мир. Профессор не хотел выпадать из общего повеств
ования, понимаешь, вот и цеплялся за него... Накапливал физические свидете
льства своего существования. Он, видишь ли, задумал создать якорь для пер
сональной реальности. Материалом ему служили детали с подержанных маши
н и огромные куски кораллов Ц у берегов Флориды бывают такие, на все пять
-шесть тонн. Он дожидался темноты, чтобы никто не видел, как он перетаскив
ает их руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92