Все-таки должна бы понять, что она не заслуживает такого дорогого подарка. .. Отчасти из-за этой неловкости, а главное, из-за отсутствия времени Цеплис так и не поинтересовался еще состоянием кассы, отданной в распоряже-ние Аустры. Он чувствовал, что там не все благополучно, но как-то неприятно было сразу раскрывать
проделки Аустры, совершенные еще во времена его благосклонного отношения к ней. «Да и вряд ли там большая недостача, — рассуждал Цеплис.— Аустра ее сама покроет, и все будет в порядке. А если я теперь примусь проверять кассу, мне, может быть, придется сейчас же уволить Аустру. Как она будет себя чувствовать, получив вместо брильянтов, увольнение с работы? Нет, все-таки нельзя поступать так жестоко». Аустру совершенно подавляло непонятное поведение Цеплиса. Она сознавала себя преступницей, которой не избежать тюрьмы. Никто не пожалеет ее, не спасет. Она много раз пыталась поговорить с Саусай-сом и узнать, о чем беседовал с ним тот раз в ресторане Цеплис. Но из этого ничего не вышло, так как Эдмунд теже сделался сдержанным и таинственно-деловитым. Неужели правда — все мужчины, занявшись серьезными делами, сразу же забывают женщин? Пусть бы они еще подвергали подобной участи своих давно опостылевших жен. Но вести себя так с нею? Этого Аустра не могла ни понять, ни простить. Это было верхом наглости, какую могли себе позволить только грубые и жадные торгаши. С другими поклонниками у Аустры тоже не клеилось. Она стала нервной, раздражительной, ей все казалось, будто каждый хочет лишь использовать ее в своих интересах. Перед глазами все время маячила недостача в кассе. Страшно подумать, чем это кончится? Будь Цеплис таким, как раньше, он простил бы ей все. Тогда он был тряпкой, которую можно комкать, как угодно. Тогда -и надо было уладить вопрос с недостачей! А теперь? Аустра замирала от страха и почти уже не вспоминала о колье.
Счастливее всех чувствовал себя в это время Нагайнис. Покупка акций занимала его гораздо больше, чем выгодные заказы строящейся железной дороги. Нагайнис был из тех людей, которым лежащие в кармане деньги не дают покоя. Эти деньги надо немедленно пустить в оборот, чтоб угомониться и потом восхищаться гениальностью собственных планов и замыслов. Набирая отовсюду деньги, Нагайнис волновался и суетился, зато теперь спокойно перелистывал при-
обретенные акции. Ух, и отомстит же он на следующем собрании акционеров Цеплису — и за то, что этот нахал в свое время не одолжил ему денег, и за то, что не продавал акций! Уж теперь он узнает силу Нагайниса! Нельзя же позволить одному зазнавшемуся выскочке бахвалиться на всю Ригу, — на всю Латвию! Повсюду только и слышишь о Цеплисе, будто никто другой не способен делать кирпичи. Да вон Саусайс будет делать их еще лучше! Такие непомерные славословия Цеплису обижают других промышленников. Чем кирпичи лучше подков и мышеловок? Как начнут кого-нибудь восхвалять, так уж поднимут до небес, а других и вовсе не видят. Так нельзя! Мял бы себе потихоньку глину, где-нибудь в провинции, да обжигал кирпичи, никто бы его не трогал, все только радовались бы его усердию. Но если он чванится на всю Ригу и хвастает своими связями с заграницей, этому надо положить конец. Разве он, Нагайнис, не продавал за границу мышеловки? Но его фотографии еще никогда не появлялись в газетах, а физиономию Цеплиса печатали уже много раз. Неужели только бахвалы могут стать знаменитыми, а скромные труженики не стоят ни гроша? Этому надо положить конец! Почему именно Цеплис считается образцовым современным промышленником, с которого все должны брать пример? Каждый делает свое дело, только не распускает язык и не кичится. Нужно проучить этих пустозво-, нов! Нагайнис чувствовал себя достаточно сильным, чтобы полностью уничтожить Цеплиса и поставить на его место Саусайса. Что ж, у зятя оказался хороший нюх, раз он сумел разузнать, где можно достать акции «Цеплис»! За это он в самом деле- заслужил место директора акционерного общества. Долго ли может женатый человек пробавляться этим жалким офицерским окладом? Одним самопожертвованием на благо родины не проживешь. Нужны еще деньги и доходы. Такое местечко — это, пожалуй, даже лучше обещанного приданого. И* Нагайнис впервые с радостью ощутил, что у него есть какие-то обязанности перед Сау-сайсом. Будет хорошо зятю, так и дочь заживет припеваючи. Пусть все завистники поглядят, как Нагайнис
заботится о зяте и дочери! Тогда уж не скажут, будто старик надул зятя, и всем насмешникам будут заткнуты рты, Нагайнис умеет не только обещать, но и держать свое слово! Птица заботится о птенцах, как же людям не заботиться о своих детях?
Полный подобных радужных мыслей, Нагайнис с нетерпеньем дожидался собрания акционеров общества «Цеплис». Он был так увлечен этим, что совершенно забросил свои предприятия, и они опять покати* лись под гору. Ведь погнавшись за оленем, не думают о куропатках, — хотя на этих куропатках строилось все благополучие Нагайниса, а олень еще мог оказаться тощим и несъедобным. Однако до собрания акционеров было далеко, и Нагайнис рассчитывал, что Цеплис будет нарочно тянуть с его созывом. Это отчасти даже хорошо — у Нагайниса останется время переговорить с остальными акционерами, чтобы завербовать себе сторонников для свержения Цеплиса. Надо думать, что и тот не будет дремать, а сделает все, чтобы удержаться на месте. Нагайнис надеялся все-таки добиться своего. Выгодные заказы и улучшение материального положения исправили и его репутацию среди торговцев и промышленников. Многие из зависти пытались еще и теперь пренебрегать им, но должны были признать, что Нагайнис жить умеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133