Он выслал на место своих бракеровщиков, и по их указаниям местные рабочие свалили красивые дубы, распилили их на кряжи, отвезли на станцию и погрузили в вагоны. Крупный лесоторговец Бриедис то и дело звонил по телефону из Риги, извещая, что сию минуту
высылает деньги, что уже выслал их и что вот-вот они должны прибыть на место. Пока шла погрузка, кассир все еще был в дороге — видно, застрял где-то. Рабочие трудились, бракеровщики и новохозяин веселились, и все вместе ожидали кассира. Но тот все не появлялся. Когда дело было обделано и дубовые кряжи покатились в Ригу, бракеровщики тоже отправились навстречу кассиру — поторопить его. Но, как ни разыскивали бракеровщики, как ни ждали его лесорубы и новохозяин, — кассир точно в воду канул. Дубовые кряжи Бриедис выгодно продал в Риге, и тогда же ему посчастливилось получить местечко у Цеплиса. Тут он спокойно выжидал, пока потерявшие терпение рабочие и новохозяин не устанут его разыскивать, чтобы на будущую зиму снова затеять подобную лесоторговую операцию в какой-нибудь другой местности. Чем это не планы? Но в том, что их нельзя разглашать министру финансов, нечего и сомневаться. Таким путем Бриедис приобрел небольшой оборотный капитал, который в нужный момент можно вполне самостоятельно пустить в дело. Деньги везде и всюду валяются на земле, только умей их поднять. Разве новохозяин не должен чувствовать себя счастливым, лелея надежду на хорошую уплату? Как он отделался бы от своих дубов, не приди Бриедис ему на помощь? На дрова бы он их не срубил. Дубы еще стояли бы и под их тенью хирели бы посевы. Бриедис не только обманул его, но и освободил от ненужного, даже вредного имущества. Так оправдывал себя Бриедис, вынашивая планы дальнейших подвигов.
На этот раз он особенно подобострастно поздоровался с Цеплисом, надеясь добиться, чтобы выплату жалованья строительным рабочим доверили тоже ему, Бриедису. Прямо с дороги Цеплис отправился осматривать стройку, а бухгалтеру велел выплачивать деньги. Бриедис сопровождал директора и все время льстивым, сладеньким голосом рассказывал об успешном ходе работ. Но Цеплис не верил словам, он хотел сам все увидеть, даже пощупать. Кроме того, Бриедис не особенно нравился Цеплису, и он ему не очень-то доверял.
— Вы, господин директор, могли бы оставить мне некоторую сумму на неотложные платежи. Тогда вам не пришлось бы так часто ездить сюда и жариться на солнце. Это ведь нелегко. К тому же времена неспокойные, вдруг случится какое-нибудь несчастье, когда едешь с деньгами! — улучив удобный момент, убеждал Цеплиса Бриедис. — Да и этого молодого Цауне нет смысла возить с собой, пусть лучше заполняет книги в конторе. Я все это здесь устрою как нельзя лучше. Насчет меня, господин директор, можете не сомневаться.
— Я и не сомневаюсь. Но своими глазами всегда вижу лучше. А вместе с Цауне мы видим все. Что пропустит один, заметит другой. Так-то лучше. Вам и без того хватает работы, стоит ли взваливать на вас еще новые обязанности. Слишком много работы это тоже нехорошо, — засмеялся Цеплис, отлично раскусивший намерения Бриедиса: тот хотел здесь устроиться полным хозяином.
— Безделье в этих чужих местах тоже не очень-то приятно. В Риге иное, там можно сходить в ресторан, посидеть с друзьями. А тут куда пойдешь? Кругом одни чумазые рабочие! Тогда уже лучше зарыться в работу с утра до позднего вечера, — оправдывался Бриедис, чувствуя, что Цеплис ему все-таки не доверяет.
— Работы вам хватит, справьтесь как следует с той, что есть. Я тоже хочу время от времени наезжать и видеть, что тут делается. Иначе вы выстроите такой завод, что не обожжешь ни единого кирпича, — пытался отшутиться Цеплис.
— Почему же вам не ездить! Вы еще чаше будете навещать нас, но это будут поездки приятные. А теперь вам часто приходится ездить сюда только в силу необходимости, — не отставал Бриедис.
— Ну, хватит об этом. Расскажите-ка лучше, что говорят о нашем предприятии окрестные крестьяне?
— Много всякого говорят. . Большинство сомневается, так ли все гладко пойдет с продажей кирпича. Они-то, мол, уж на свои нужды ни единого кирпичика не купят.
— Скажите им, что мы и не продадим, потому что будем производить только для заграницы, — гордо отрезал Цеплис.
— Я говорил, да они головой качают — неужели ж, мол, за границей нужна наша глина? Да у нас, мол, тут никто эти кирпичи не будет брать? Очень, очень завистливый, да и темный народ! — Бриедис пытался бранью по адресу крестьян смягчить неудовольствие Цеплиса. Но директор уже не слушал, а, как ошпаренный, кинулся вперед. Бриедис с трудом поспевал за ним. Цеплис рывком распахнул дверь рабочего барака — оттуда шибануло кислым запахом плесени. Вдоль стен на трухлявой соломе валялось разное тряпье, и кое-где торбы из грубой холстины. В хибаре, сколоченной на скорую руку из горбылей, текла крыша — пол и солома были еще мокрые от ночного дождя.
— В такой собачьей конуре можно задохнуться! Почему вы не приводите в порядок крышу? — Цеплис угрожающе обернулся к Бриедису. — Надо замечать такие вещи, а не гнаться за новыми обязанностями. Тогда не останется времени на пустую болтовню с мужиками!
— Летний дождик никому не вредит. Рабочие сами говорят, что через дырявую крышу можно смотреть на звезды, да и спать не так скучно.
— Это еще что за глупости! Мои рабочие должны жить в сухих и удобных жилищах. Из первого же кирпича я выстрою им удобные, светлые дома. Я не хочу быть хапугой, пусть люди тоже живут по-человечески! Сегодня же велите починить крышу. Если бы эту конуру увидел инспектор труда, то во всех социал-демократических газетах нас назвали бы палачами рабочего класса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133