Деньги друга не ценнее, чем деньги врага. Пока они не мои, все они одинаковы и, понятно, являются моими врагами. Они борются или же могут бороться против меня. Своими друзьями и союзниками я могу назвать лишь деньги, принадлежащие мне. Находясь у Нагайниса, они были опасны и враждебны мне. Теперь те же самые деньги находятся у меня, они стали моими друзьями и верными союзниками, слушаются меня и исполняют все мои приказания точно так же, как недавно слушались Нагайниса. Тогда он мог послать их на борьбу со мной. Теперь они по моему приказанию могут уничтожить Нагайниса. — Мне все это непонятно.
— Тут нечего понимать. Со временем и вы станете рассуждать так же. Деньги не любят людей, они опасны даже для тех, у кого их нет. Особенно в коммерции они любят перебегать от одного человека к другому и устраивать всяческие неожиданности. Часто говорят, будто богачи злы. Это неправильно. Они лишь творят злую волю своих денег. Отнимите у богача деньги, и он станет таким же, как все люди, даже еще чувствительнее. Деньги — это самая жестокая и ужасная власть на свете. Никакая инквизиция или диктатура не загубила столько людей, сколько загубили деньги. Золото любит, чтобы его окропляли слезами и кровью. Тогда оно ярче блестит и становится еще соблазнительнее. Все власти мира служат этой могущественнейшей силе на земле. Ни отдельный человек, ни целые народы не могут избавиться от власти золота. Потому-то народы и воюют и содержат большие армии.
Цеплису нравилось разглагольствовать так, поражая Саусайса цинизмом своих мыслей. Лейтенант был ему больше не нужен и потерял в его глазах какую бы то ни было ценность. Все планы Цеплиса он осуществил блестяще. Теперь надо только подзуживать его, чтобы он на следующем собрании акционеров попытался сесть на место Цеплиса. Тогда Цеплис сможет сказать, что акционерное общество обанкротилось лишь из-за неумелого руководства Саусайса. Отзывы университетской лаборатории о качестве глины и
письма заграничных фирм об аннулировании заказов, понятно, следует уничтожить. Вообще нужно оставить нового руководителя без каких-либо заграничных связей. Пусть попробует завязать их снова. В момент банкротства акционерного общества Цеплису следует находиться как можно дальше от дел, чтобы гнев акционеров, а также и государства, обрушился на новое, неопытное руководство.
— Я не могу согласиться с вами, господин Цеплис. Где же тогда идеализм отдельных людей и целых народов? Это они перекраивают карту мира и изменяют заведенный порядок. — Саусайс пытался возражать, его юношеский задор не мог примириться с циничной откровенностью Цеплиса.
— Идеализм ценится не дороже, чем звон золота. Конечно, на многих он действует одурманивающе, но чек под него выписать нельзя. 'Основанием для чека, да и для всей жизни, должен быть н'е звон золота, а само золото. Иначе чек окажется необеспеченным, и дальше тюрьмы с ним не уйдешь. Золото же отворяет не только двери королевских дворцов или тюрем. Перед ним раскрываются даже небесные врата. Карту мира золото перекраивает так, как ему выгоднее. А заведенный порядок изменяют не народы, а классы. Однако и это лишь самообман, ибо золото подчиняет себе даже самых идеальных вождей. До тех пор, пока не вьшрет нынешнее человечество или не изменятся люди, на свете не может быть власти, не зависящей от золота. Его блеск притягивает людей сильнее, чем огонек свечи — летающих в ночной тьме мотыльков.
— Может быть, в мире коммерсантов все это действительно так. Но ведь жизнь гораздо шире, и на ее просторах хватает места и для идеалов. Мы, молодые, еще не настолько испорчены прозой жизни.
— Вам только так кажется! По сути дела всё в жизни — сплошная коммерция. Скажите, какие идеалы руководили вами, когда вы помогали мне продать На-гайнису акции или, наоборот, когда вы помогали На-гайнису завладеть давно уже привлекавшими его акциями? Этими идеалами были погоня за наживой и
желание спихнуть меня с места. Мне нравится, что вы столь откровенны!
— Я никогда не говорил вам ничего подобного. — Саусайс ощетинился, точно еж.
—Не нужно и говорить, оно понятно само собой. На этом деле заработали только вы один, а мы с На-гайнисом оба потерпели убыток. Я потерял место и акции, а Нагайнис — деньги. Значит, заработал только посредник.
— Вы же продали акции Зутиса, а не свои.
— В конце-то концов это одно и то же, потому что я боюсь, как бы акции Зутиса впоследствии не оказались моими. Но не будем спорить. Поживем — увидим, кто из нас прав. Только не давайте сбить себя с толку, а работайте в задуманном, направлении, потому что и я со своей стороны тоже предприму все, что возможно. Конечно, в свою, а не в вашу пользу!
И он засмеялся таким странным смехом, что Сау-сайсу стало не по себе. Что могли означать эти слова Цеплиса? Не устроил бы он мне такую же штуку, как Аустре с теми брильянтамиГ Обещает, разрешает радоваться, а дать не дает. Аустра же так и не получила колье, а теперь не смеет о нем и заикнуться. Цеплис стал до того странным, что даже разговаривать с ним как-то жутко. Просто жаль веселую Аустру: как она теперь изменилась! И лейтенант заметил, что в обществе Цеплиса он и сам чувствует себя неважно...
Всецело занятый продажей акций, Цеплис действительно, стал относиться к Аустре холодно и сдержанно. Теперь ему казалось, будто Аустра приносит несчастье, и в серьезных делах надо держаться от нее подальше. Наоборот, близость Берты всегда вдохновляла его на большие дела и придавала силы. Немножко неудобно, что Аустра все еще ждет обещанное колье, давно уже отданное Берте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133