Что, если признаться в растрате и попросить покрыть недостачу? Наверняка он не откажет. Но с этим можно еще подождать. Сейчас лучше добыть побольше денег на расходы. Ведь наличные деньги дороже, чем обещание простить недостачу в кассе! Нет, признаваться еще рано. Это можно сделать потом, когда недостача еще возрастет. Иначе Цеплис начнет экономить, не купит обещанного колье и, может быть, даже отдаст кассу опять в руки Цауне. Где же тогда в случае надобности перехватить денег? Пусть лучше все остается по-старому. Придет пора, все уладится: каждому делу, как каждому овощу — свое время.
Когда Цеплиса окончательно развезло, Аустра уложила его на диван. Пускай храпит! Она немного походила по кабинету, сердясь, что не попадет ни в один дансинг. Повеселилась и натанцевалась бы досыта. Быть может, где-нибудь встретился бы ей Саусайс... От одной мысли о нем все ее тело охватила блаженная истома. Но куда пойдешь? Цеплис спит, как убитый, его не скоро растормошишь. Вот бы ему теперь убраться домой к своей Берте! Такого пьяного только
сдать жене, больше он ни на что не годится. Пусть она лечит его и приводит в порядок для новых житей-ских битв. Деньги получены, можно бы с чистой совестью уйти, если б не обещанное колье. Ради него придется подождать, пока Цеплис проснется. Что бы тут сотворить покамест? Тоже выпить, что ли? Аустра позвонила кельнеру и велела принести еще бутылку лучшего шампанского. Первые две Цеплис вылакал почти один. «Напыось-ка и я, — решила она. — Там будет видно, что из всего этого получится. Неужели я вечно должна только глядеть, как напиваются другие, а сама не имею права выпить?»
Когда в бутылке--осталось меньше половины, Аустра совсем развеселилась. Захотелось петь и галдеть вместе с пьяными, каркавшими, за стеной в соседнем кабинете: «А я лежу в гробу и в потолок плюю». Аустра еще крепилась, чтобы не разбудить Цеплиса. Но песня за стеной неустанно повторялась, и когда пьяные голоса опять проревели: «Мои завистники могилу роют мне», — гордое шампанское не выдержало и устами Аустры завизжало в унисон с орущею за стеной водкой. Аустра слушала только себя и проливала 'слезы из-за завистников, рывших ей могилу. Нет, ей казалось, будто она уже лежит в вырытой могиле, куда подана бутылка шампанского и впридачу сброшен диван с храпящим Цеплисом. Стоило ли жить и бороться, если вот-вот придется задохнуться в этой яме! Цеплис храпит, пугая Аустру муками ада, куда суждено попасть им обоим. Ему-то что, он так и пойдет в пекло спящим и проснется только, когда уже сгорит и отдаст черту душу. Но как Аустра, в полном сознании, перенесет эти ужасные муки? Будь поблизости Саусайс, тогда они вместе, танцуя чарльстон, отправились бы в ад. .. Чтобы перекричать страх и не чувствовать себя одинокой, Аустра пела и пила, пила и пела. Цеплис уснул так, что не слышал ее воплей: после шампанского он всегда крепко спал.
Когда Аустра, накричавшись, на минутку умолкла, она услышала, что за стенкой уже не поют и какой-то возбужденный женский голос бранится:
— Эдмунд, ты совершенно пьян! Ну куда ты пойдешь? Что тебе до других кабинетов? Еще выйдут неприятности!
— Нет, я все-таки хочу видеть эту чертовку, которая одна перекричала пас всех! Пусти, я должен взять эту крепость. Я пойду на разведку, — ответил женщине голос какого-то сильного мужчины, а потом его обладатель. вырвался на свободу. Женщина еще кричала и бранилась, но мужчина больше не отвечал ей. В коридоре раздались его пьяные, неверные шаги, и Аустра прислушалась к ним с интересом. Идущий пробирался по стенке и, наконец, тяжелым мешком привалился к двери кабинета. «Еще один Цеплис, хотя и не настолько пьяный», — подумала Аустра. Человек, привалившийся к двери, постучался.
- Войдите! — весело воскликнула она.
Дверь широко распахнулась, и- Аустра узрела пошатывающегося Эдмунда Саусайса. Удерживая равновесие, он вошел в кабинет, беспрерывно бормоча что-то себе под нос. Это, наверное, следовало понимать как извинения, но Аустра ничего не могла разобрать. Когда Саусайс представился ей, по-военному звякнув шпорами, она разразилась веселым смехом.
— Разве вы меня не узнали? Нехорошо так быстро забывать своих знакомых!
— Ах, черт меня подери, ведь это же огненная Аустра! То-то меня весь вечер тянуло сюда, да жена не пускала. А это что за покойник на диване?
— Тише, это мой богатый дядюшка. Не кричите, а то он проснется! Выпьем лучше его шампанское, — и Аустра поспешно наполнила два бокала.
— Чертова ты девчонка, ухитрилась из такого покойника выжать шампанское! Мне весь вечер пришлось глушить водку. Ну, за твое здоровье и за мою любовь!
— Ты должен любить жену и не смеешь заглядываться на барышень.
— Жена весь вечер клюет носом, а я хочу веселиться! Я оставил ей двух нянек. Может быть, убаю-кают, тогда мы положим ее рядом с твоим покойником.
— Мой дядюшка спит без баюканья, а мне хочется плясать и кружиться! — Аустра ухватила Эдмунда за рукава и закружила его. Он обнял Аустру и поцеловал прямо в губы долгим, пламенным поцелуем. От поцелуя Аустра охмелела еще больше, чем от выпитого шампанского. Она упала в мягкое кресло и Эдмунд вместе с ней. Там они снова сплелись в жарком объятии, и Саусайс добился того, чего Цеплис напрасно домогался целый вечер: Саусайс был мужчина, бравший не только принадлежавшее ему по праву, но и то, что ему вовсе не предназначалось. Он ведь шел на разведку, а сразу же взял крепость. Хоть Аустра и не была крепостью, для овладения которой требовалось особое геройство, Саусайс был все же в приподнятом настроении, так как в присутствии «покойников» он никогда еще не проявлял подобной отваги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133