Лучше скорее отмести подобное сравнение.
— Я-то ведь тоже не был сторонником Саусайса. Но что оставалось делать?
— Да чего там еще делать! Вы не были сторонником Саусайса, но попали под влияние Микеля Нагай-ниса и пристроили его зятя на тепленькое местечко. — Цеплис говорил столь убедительно и с таким возмущением, что, хочешь не хочешь, приходилось верить в искренность его слов. Но если бы Дзилюпетис только заметил радостных чертиков, прыгавших у Цеплиса в глазах, он сразу убедился бы, до чего тот доволен всем ходом событий! Однако Дзилюпетис даже никогда не
осмеливался смотреть людям в глаза. Подобно большинству наш.их финансистов, до войны он был мелким банковским чиновником, пределом мечтаний которого являлась ничтожная прибавка жалованья. Привычка не смотреть людям в глаза сохранилась у него и теперь, в наши дни, когда его называли замечательным финансистом, и он сам почти верил этим восхвалениям. Видимо, на Дзилюпетисе исполнилось самое недоброе цыганское пожелание — он сделался надменным. Но по натуре Дзилюпетис остался тем же трусливым и падким до мелкой наживы довоенным чиновником. Вряд ли еще кто-нибудь из всей огромной армии латвийских государственных служащих так дрожал за свое место, как Дзилюпетис. Нынешняя высокая должность казалась ему волшебным сном, от которого когда-нибудь придется пробудиться. Дзилюпетис не чувствовал себя директором банка, а только пытался изображать директора; впрочем так делали почти все, занимавшие в государстве высокое положение. Поэтому его особенно задело ироническое замечание Цеплиса насчет Дависа и Микеля, и он переменил тему разговора:
— Теперь этот вопрос относительно залога кирпича разрешился. Что вы собираетесь предпринять на полученные деньги?
— Ничего я больше не собираюсь. Спрашивайте у нового директора! Мне кажется, что он в первую очередь собирается выплатить себе жалованье за полгода вперед. — Цеплис обрезал его столь язвительно, что Дзилюпетис сразу разочаровался в своей роли милосердного самаритянина, призванного утешать отверженных и несчастных.
Его выручил подошедший Саусайс. — Цеплис перенес всю свою иронию на счастливого победителя.
— Разрешите поздравить вас с сегодняшним успехом. Только не начните действовать чересчур круто, не то вы нас разорите! Сегодня утром агент уголовного розыска Краукляс рассказывал, мне, что у вас очень крутой характер. Кстати, когда же мы спрыснем вашу новую должность? — Последнего вопроса Саусайс уже не слышал. Упоминание о Крауклисе оглушило его,
как удар обухом по голове. Цеплис с наслаждением наблюдал за действием своих слов.
— Как это Крауклис мог вам сегодня о чем-то рассказывать, если он арестован!— Саусайс поборол свое замешательство и стал возражать.
— Первый раз слышу, что Крауклис арестован! Разве агентов уголовного розыска тоже арестовывают? — с невинным видом дивился Цеплис, хотя Крауклис ясно дал ему понять, что они с Озолом здорово объегорили Саусайса.
Теперь Саусайса осенила догадка: так вот почему Озол последнее время избегает его и тянет с составлением протокола! Неужели они и впрямь такие мазурики?
— Конечно арестовывают, если они наглеют и лезут к порядочным людям! Крауклису я этого не спущу, а посажу еще и Озола, — прохрипел Саусайс, злобно сверкнув глазами.
— Если вы их посадите, то дело Зиле об ограблении сейфа общества «Цеплис» останется нерасследован-ным. Надеюсь, у вас нет подобных намерений? — Цеплис играл с ним, как кошка с мышкой.
— Какое мне дело до Зиле и до сейфа общества «Цеплис»!
— Как, неужели никакого? Новый директор не должен так говорить, — добавил яду Цеплис. Саусайсу вдруг захотелось убежать отсюда в какой-нибудь кабак и напиться до потери сознания. Он с превеликим трудом взял себя в руки и остался.
Дзилюпетис слушал их разговор со страхом, ровно ничего не понимая. В конце концов он не выдержал и заметил:
— Господа, будьте снисходительнее друг к другу. Новый директор не может обойтись без знаний и советов старого директора. Ваша ссора не пойдет на пользу предприятию. Давайте лучше жить в согласии!
— Новому руководству мои советы не понадобятся. Господин Саусайс сам мастер на все руки, — Цеплис с особенной иронией подчеркнул эти последние слова.
Саусайс ломал себе голову над вопросом — до какой степени Цеплис посвящен в его историю с Крауклисом? Неужели этот агент рассказал, ему все? Удивительно, что он не в тюрьме, а разгуливает на свободе! Неужели и Озол оказался всего лишь обманщиком? Саусайсу сделалось так скверно, что он с удовольствием удрал бы не только от Цеплиса, но и от Дзилю-петиса. Но в этот момент на помощь ему подоспел На-гайнис, досыта наговорившийся с Сескисом и Лусисом. Не зная истинных причин замешательства зятя, он изрек:
— Выброшенный из лодки всегда норовит как-нибудь забраться обратно.
— Где же мне думать о том, чтобы забраться обратно! Я только боюсь, как бы вы на радостях не вышибли у этой лодки дно и не потонули бы вместе с нею. Мне было бы очень жаль такого способного человека, как ваш зять, — сдержавшись, миролюбиво ответил Цеплис.
— Вашей жалостью мы сыты не будем. Но если уж вы со своими любовницами не потопили предприятие, так у нас до этого не дойдет и подавно. Вам нечего беспокоиться! — Нагайнис был рад вбзможности показать свое превосходство над Цеплисом. Он ведь так ждал этой минуты отмщения!
— Не хвастайтесь раньше времени! Мои любовницы умели плавать, а -ваш зять потонет и один. Когда пойдет ко дну, не пеняйте на меня, я вас предупредил! Ну, а теперь ройте землю и ляпайте кирпичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133