— У меня только одна дочь, и мне больше не придется иметь дела с зятьями! Большое счастье — иметь такого зятя, как ты.
— Ладно, ладно. Скоро сможешь поискать себе более подходящего.
— Что за чушь! Ты и в подметки Валентине не годишься, если тебя угораздило ввязаться в такие темные сделки с Цеплисом и дать раздеть себя до нитки. Дорого тебе обошлась наука!
— Тебе все-таки дороже. В сущности, я ничего не потерял. Когда ты отказался отдать мне обещанное приданое, я поклялся разорить тебя. И это мне удалось.
— Разоряя меня, ты разорил и самого себя. После моей смерти Валентина все-таки получила бы свою долю наследства.
— Ах, после твоей смерти! Черт тебя знает, когда ты помрешь! А пока что Цеплис вырыл глубокую могилу для твоего капитала, — издевался Саусайс, стараясь еще больше разозлить тестя. Но тот уже. подавил свой гнев и тоже рассмеялся.
— Да, у Цеплиса все-таки есть голова на плечах! Так остроумно, вывернуться из беды мы бы с тобой не сумели. Это только доказывает старую истину — век живи, век учись, а в коммерческих делах прячь в карман самолюбие! Ну на что мне нужны были акции «Цеплиса»? Но я обязательно хотел отомстить Цепли-су. Он в удобный момент использовал мою слабость и предоставил мне возможность мести. А что получилось? Я потешил свое самолюбие, а он заработал. За мои дорогие денежки продал мне свои ни черта не стоящие бумажки. У Цеплиса можно поучиться работать!
— Эта наука тебе дорого обошлась!
— Лучше сразу отвалить хорошему учителю, чем платить плохоньким понемножку! У Цеплиса можно кое-чему поучиться. Он шикарно заработал, да еще приобрел славу проницательного дельца, на место которого акционеры посадили невежду, угробив солидное предприятие. Попробуй теперь бороться с всеобщим мнением! Мы затеяли драку из-за яиц-болтунов, да еще заплатили за них большие деньги.
— Какое нахальство! Это он сам все угробил так, что уже ничего нельзя было спасти, — спорил Саусайс, обиженный, что его обозвали невеждой.
— Попробуй, втолкуй это кому-нибудь! Никто не поверит. Наоборот, скоро ты сам согласишься с всеобщим мнением и пожалеешь, что загубил такое хорошее дело. Ты еще молод и не понимаешь, что значит общественное мнение. Торговцам и промышленникам надо считаться с ним больше, чем кому-либо другому. Я убедился в этом, когда получил заказ строящейся железной дороги. Передо мной сразу отворились сейфы всех банков,' и меня начали почти неограниченно кредитовать там, где еще накануне не хотели даже разговаривать. Но спроси, видел ли кто-нибудь мой договор с управлением дороги? Нет! Достаточно того, что все говорили: у Нагайниса исключительно выгодный договор. По правде говоря, этот договор вовсе и не был так уж выгоден для меня. Если бы я не использовал всеобщее обалдение и не хватал бы деньги везде, где только можно, — поверь мне, что, выполняя договор, я бы все равно обанкротился, даже не купив ни
единой акции «Цеплиса»! Заключить с государством выгодный договор невозможно: разные комиссии, подкомиссии, всевозможные эксперты съедают все, С чего же иначе они так роскошно живут?
— Значит, тебе нечего расстраиваться. Цеплис только ускорил твое банкротство. Лучше, когда обреченный на смерть помирает во-время. Полупокойники мне не нравятся.
— Мне тоже. Но что ж делать? Полупокойник все-таки лучше, чем настоящий мертвец, — вздохнул На-гайнис. — У тебя больше нет ничего спиртного? Сегодня же постный день, все должны выбирать в сейм, а выпить никто не смеет. Мне бы хотелось назло им напиться вдребезги! Как думаешь, Цирулис пройдет или нет?
— Выпить достанем, не бойся. Я знаю такие лазейки, где всегда открыто. А насчет Цирулйса — ставлю два полштофа, что в сейм он не пройдет. Казнокрадам там нет места! — воскликнул Саусайс совершенно искренне, ибо в нем еще гнездилось романтически-наивное убеждение, что депутат обязательно должен быть честным.
— И что ты вечно склоняешь это казнокрадство! — Нагайнис почувствовал себя задетым, будто слова зятя относились к нему. — Как же мы можем красть сами у себя? Ведь государство — это мы сами. Ну, где тут кража, если я из левого кармана перекладываю деньги в правый! Каждый имеет право использовать свои карманы, как ему угодно. Нет и не может быть закона, устанавливающего, в каком кармане я должен держать свои деньги! Я держу их в том кармане, откуда могу достать только я один и никто другой...
— Нашел чем хвастать! Цеплис очистил тебе все карманы и вывернул их наизнанку: пускай все видят, что ты пуст, как барабан!
Зять с тестем еще долго спорили о том, что такое государство, и что такое казнокрадство, и какой вред нанес им Цеплис... Чем больше они пили, тем оригинальнее становились их разговоры. Временами они так яростно проклинали государство, Цеплиса и друг друга, что вот-вот уже готовы были разодраться, и Ва-
лентине лишь с трудом удавалось их помирить. Одна-две оплеухи не шли в счет — они только заменяли крепкие слова, — иной раз не подворачивавшиеся на язык. Были, наоборот, минуты, когда Нагайнис с Сау-сайсом целовались, как двое влюбленных, восхваляя не только друг друга, но и латвийское государство, и даже Цеплиса. Тогда им обоим казалось, что все сложилось так отлично и великолепно, что и не нарадуешься. Со стороны трудно было понять, горюют ли они о нежданных потерях или же радуются негаданным приобретениям. Так они пили и паясничали до утра, пока не уснули оба тут же за столом.
Хотя по случаю выборов «Дух пробуждения» был закрыт, постоянных посетителей не отталкивали, предоставляя им возможность получить освежающий глоток в заднем помещении ресторана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133