Но если Удрис не уступит, можно и уплатить требуемое, благо не наличными. Выписать вексель — это же плевое дело! Словно бы отгадав мысли Нагайниса, Удрис заметил:
— Но векселя ты мне во всяком случае дашь с надежными жирантами.
— Моя подпись дороже всяких жирантов. Если тебе этого мало, нам не о чем толковать.
— Твоя подпись и так ни черта не стоит, а без жирантов еще на двадцать процентов дешевле. Только на таких условиях я могу принять твои векселя. Иначе самому придется по ним приплачивать, а это мне вовсе не улыбается.
— Интересно, как оно могло бы тебе улыбнуться! Что ты можешь приплатить, если сам гол как сокол и по уши в долгах?
— У тебя тоже все описано. Может, и мышеловки тебе уже не принадлежат, — засмеялся Удрис и снова наполнил рюмки.После долгого торга сошлись на том, что Нагаинис дает векселей на пять тысяч лат, а получит акций на две с половиной. Даже такую сделку Нагаинис считал выгодной, поскольку он уже забрал у Сескнса на покупку акций тысячу лат наличными деньгами. Из Сескиса он надеялся выжать еще пятьсот лат, и тогда окажется, что он вовсе уже не так много переплатит за акции против их биржевого курса на наличные деньги. Удрис, в свою очередь, прикидывал, какие несомненные недостачи в кассе «Крауи» он покроет сомнительными векселями Нагайниса. Таким образом, обе стороны были удовлетворены сделкой и оставалось
лишь выписать векселя. Кельнер принес письменные принадлежности, а вексельные бланки у Удриса, как у заправского банкира, были всегда в кармане. Когда все было сделано и векселя в подписанном виде вернулись к Удрису в карман, коммерсантам больше не о чем было говорить. Ненадолго еще остановились на ловкой рекламе Цеплиса, и Нагаинис похвастал, что не спустит с Цеплиса глаз. Потом они расстались и разошлись всяк в свою сторону.
Нагаинис последнее время вынужден был ходить пешком, так как машина была нужна его дочери Валентине для катания с женихом. Валентина была не из красавиц и к тому же совершенно без образования, но тем не менее старший лейтенант Эдмунд Саусайс влюбился в нее. Возможно, здесь сыграли роль также крупные предприятия и хваленое отцовское богатство, но Нагайниса это ничуть не беспокоило. Более того, он даже сам однажды в разговоре дал Эдмунду понять, что приданое Валентины будет не из легковесных. Хитрость Нагайниса удалась — Саусайс вскоре попросил руки Валентины. Это лишь возвысило его в глазах Нагайниса. Старый фабрикант отлично понимал, что в наше время ничто не делается, без коммерческого расчета. Если же кто-нибудь и поступает иначе, то в глазах Нагайниса такой человек ничего не стоит и такому он вовсе даже и не отдал бы свою единственную дочь. Пусть Валентина и Эдмунд покатаются! Сам он может пока походить пешком. Вот когда молодые поженятся, пешком будут ходить они: тогда уж им некуда будет торопиться. А машину Нагаинис опять возьмет, себе. Чтоб молодые не избаловались! Иначе у них и приданое скоро испарится... Так рассуждал Нагаинис, шагая домой из погребка. Лицо его побагровело от выпитого, но, шаги были четки и упруги. Он покусывал наполовину выкуренную погасшую сигару— зажигать ее не хотелось.
Улицы-были тихи, еще не слышно вечернего гомона. Нагаинис вспомнил об Удрисе. Лишь бы все это сошло как следует! Если Удрис раньше времени распустит язык, Цеплис насторожится. А если уж он почует, что Удрис действует по заданию Нагайниса, акций им не
видать как своих, ушей! Неужели Удрис не сумеет довести до конца такое пустяшное дело? Смекалки-то у него всегда хватало... Надо бы еще встретиться с Сескисом, но Нагайние поленился. Может быть, вечером, а сейчас уже не стоит.
Ян Удрис из ресторана сейчас же отправился в «Краую» и положил векселя Нагайниса в несгораемый шкаф. Все-таки грехов станет на пять тысяч лат меньше, — подумал он. Теперь только надо собирать векселя от живых и мертвых, может быть, еще и удастся выкрутиться. Денег не будет, зато полон шкаф векселей. И что это за банк, который хранит деньги в шкафу? Деньги должны ходить по свету и зарабатывать деньги, чтобы акционерам банка доставались дивиденды. Какой же я был бы директор-распорядитель, если бы не старался выгодно оборачивать банковские капиталы? Ну понятно, если хочешь получить большую прибыль, надо и рисковать больше. Поэтому никто не смеет сердиться, если часть векселей останется непогашенной и на них придется потерпеть убыток. Я окажусь всего лишь неосторожным, но в моих действиях не будет злого умысла и я не буду растратчиком. Да, в самом деле я не буду растратчиком. И это слово прицепилось к Удрису, как репей. «Кто же тогда, собственно, растратчик и почему это люди готовы назвать так всякого, кто даже лишней бутылки пива себе не позволит? Вообще очень неправильно бросаться словами, смысл и значение которых не совсем-то по-нятйы. Растратчиком следовало бы называть лишь того, кто проматывает чужие деньги десятками миллионов. А тысячи — это совсем не растрата. Особенно, если я мог истратить гораздо больше, нежели я истратил. Тут-то как раз и должны были бы выявиться смягчающие вину обстоятельства, ибо это доказывает, что, по сути дела, я не растратчик. Но разве ревизоры и суд способны это понять? Придерживаясь буквы закона, они засудят меня за сантимы точно так же, как засудили бы за миллионы. И Удрис опять пожалел, что не до конца разорил «Краую». Тогда бы уже знал, за что сидеть, и не рассчитывал на спасенье. А теперь он будет только полумошенником, прикарманившим чу-
жие сантимы и не осмелившимся дотронуться до миллионов. Да, такой вызовет у людей не восхищение, не зависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133