Аустра вскочила с кресла несколько встревоженная, привела себя в порядок и бросила на Цеплиса опасливый взгляд. Но тот, запрокинувшись навзничь, мирно храпел, вовсе не подозревая о том, что совершалось у него под самым носом. Аустре стало смешно, и она прошептала, прижавшись к Саусайсу:
— Вот озорник! Жена за стеной, дядюшка тут же рядом, а ты что делаешь?
— А чего теряться? Моя жена клюет носом, а твой дядюшка мирно почивает. Почему бы нам не побаловаться немножко? Нас ко сну не клонит, и отдыхать нам еще рано.
— Ух, какой ты бессовестный! Смотри, язык отсохнет...
— Ничего, смочим шампанским! Дай мне бокал, а то и верно сохнет...
Они пили и насмехались — один над женой, другая над спящим дядюшкой и оба над обоими вместе. Однако в соседнем кабинете было неспокойно —Валентина никак не могла смириться с уходом Эдмунда. Она нервничала и настаивала, пока все трое не отправились на поиски пропавшего собутыльника. Увидев, что Эдмунд занят приятной беседой с какой-то незнакомой дамой, Валентина, опешив, остановилась в дверях. Но ее провожатых уже нельзя было удержать.
Радость при виде потерянного и вновь обретенного друга окрылила их и проворно внесла к Эдмунду и Аустре. Валентине не оставалось ничего другого, как последовать за ними и, извинившись, познакомиться с Аустрой. Эдмунд /тотчас бросился к ним и весело сказал:
— Вот видите, вы не верили, что у меня есть жена. Теперь доказательство налицо!
— Ты же говорил — старая и сонная. Этому я не поверила. — Аустра нарочно старалась подвести Сау-сайса. — Не правда ли, это не хорошо, госпожа Саусайс, что мужчины, добиваясь победы над какой-нибудь женщиной, всегда унижают перед ней свою собственную супругу? Мне больше нравятся мужчины, которые везде и всюду восхищаются своими женами. Тех, по крайней мере, есть смысл соблазнять. Будь я вашим мужем, я бы не отходила от вас ни на шаг, такую красотку опасно оставлять одну. А ваш муж шляется повсюду и любезничает с другими. Придержите-ка его, госпожа Саусайс!
От Аустриных речей, смутилась не только Валентина; даже Эдмунду стало неловко. Только бы эта чертовка не проболталась о том, что они тут вытворяли! Вот скандал подымется! Но у Аустры не было таких намерений, ей хотелось лишь припугнуть Эдмунда и заткнуть рот Валентине. Она пригласила всех к столу, и тут только вновь прибывшие увидали спящего Цеплиса. Теперь Валентина уж ни за что не хотела оставаться и в неудержимой ярости закричала на Эдмунда так громко, что Цеплис проснулся. Открыв глаза, он изумленно уставился на незнакомых людей. Аустру за спиной Саусайса он не видел, зато ясно разглядел возбужденную Валентину. «Что тут происходит? Где я нахожусь?» — подумал Цеплис. Саусайс первым, заметил его пробуждение и весело воскликнул:
— С добрым утром, дядюшка! Дамские крики нарушили ваш сон? Ну, да хватит спать. Мы тут, понимаете, выделывали чертовские штучки с вашей племянницей! Вставайте и успокойте мою жену.
Цеплис не мог взять в толк, что городит этот офицер. Однако же он поднялся, и Аустра ему вскоре все объяснила. Начался кутеж, окончившийся лишь в поздний утренний, час.
Дела фабриканта Нагайниса сильно улучшились. Он получил для своей подковно-гвоздилъной фабрики крупные заказы строящейся железной дороги. Цены были настолько выгодны, а.условия сдачи работы до того, легкие, что Нагайнис надеялся благодаря этим заказам встать на ноги раз и навсегда. Банки предоставили ему огромный, почти неограниченный кредит. Правление строящейся железной дороги тоже было благосклонно к нему и выдало солидный аванс. Гарантий от Нагайниса нигде не требовали — ведь наилучшей гарантией являлись сами заказы. Кто дерзнул бы не верить фабриканту, у которого такие выгодные заказы и такой солидный заказчик? Надо же помочь соотечественнику и укрепить национальную промышленность, чтобы заказы новостроящейся железной дороги не попали в руки инородцев или даже иностранцев! И Нагайнис использовал всеобщее доверие в. полной мере, беря деньги везде, где дают. Как знать, что впереди? Может быть, курс лата упадет и в хозяйственной жизни наступит застой. Надо воспользоваться случаем и, набрав побольше денег, обменять их на доллары или фунты. Это все-таки надежнее. Зятю теперь тоже можно будет подбросить часть обещанного приданого, иначе этот мальчишка дойдет до ручки и совсем отравит жизнь Валентине. Льет с, досады без просыпу да путается с женщинами. . . Вообще-то он забулдыга, хотя отчасти и прав. Метил на миллионы, а получил шиш. Тут, пожалуй, рассердишься! Да и Валентина не такая, что могла бы сама стоить миллиона: даже причесаться не умеет. Что ему делать с такой женой? Офицерское жалование ведь не позволяет держать две-три прислуги, чтобы обхаживать уважаемую мадам. Эх, и трудились же в молодости мы с женой!
Любая работа была нам по плечу. Просто диво, как это у трудолюбивых родителей вырастают такие ленивые дети. Валентина только и знает валяться на кровати да бегать по кинематографам! Что за радость от такой жены? Эдмунд — парень неплохой, кое-что из обещанного придется ему отдать. Да посоветовать, чтоб оставил военную службу, предпринял бы что-нибудь самостоятельно. С одного казенного жалования такую жену не прокормишь. Приданое растает, как свечка, — Валентине, конечно, захочется жить на широкую ногу. С собственного предприятия все-таки перепадет побольше, тогда можно и жене разрешить кое-что липшее.
В то время как перед Нагайнисом открывалось золотое дно, дела Цеплиса шли уже не столь успешно. Иностранцы, получив первые из заказанных партий кирпича, предпочитали платить неустойку за нарушение договора, лишь бы отказаться от дальнейших поставок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133