В глазах Цеплиса мы не люди, а машины. Книги сами не заполняются, пишущая машинка тоже не работает сама, и только поэтому мы оба сидим тут.
— Я о таких вещах не хочу ни говорить, ни думать. — Цауие пытался отвязаться от Аустры. Дела еще много, а рабочий день подходит к концу
— Вы вообще не способны думать! — обиженно отрезала Аустра и стала собираться домой. Цауне не удивился этому — она никогда не оставалась в конторе до конца работы. Когда Аустра вышла, Цауне вынул из кармана и надел на палец обручальное кольцо. Теперь он опять чувствовал себя женатым человеком. Хорошо, что так вышло с Аустрой: впредь можно смело носить кольцо, не боясь ее насмешек. Да уж, если действительно у каждого человека есть свой искуситель, мучающий и пытающий его, то у него таким искусителем, без сомнения, является Аустра. Чего она ему опять не наговорила! Как подумаешь — ошалеть можно... Лучше уж зарыться в работу и забыть обо всем! Так Цауне и сделал и проработал гораздо дольше положенного времени.
Когда он, счастливый, позабыв обо всем, пришел домой, дверь ему открыла Мильда с заплаканными глазами и злым лицом. Она не сказала ни слова, только отвернулась от мужа, когда он ласково поздоровался с ней.
— Мильдочка, что с тобой случилось? — испугался он, увидев жену заплаканной и сердитой.
— Какие ты опять горы ворочал, что не мог прийти домой во-время? Опять скажешь, что работал в конторе, как всегда говоришь?
— Ну конечно, работал в конторе, — удивился Цауне. Тут Мильда не выдержала и начала кричать во весь голос:
— Как тебе не стыдно лгать! Наверно, опять таскался со своей обожаемой Аустрой по отдельным кабинетам и подписывал ей векселя. Твоя она любовница, а не Цеплиса! Теперь я это знаю точно!
— Ничего ты не знаешь, если способна сказать, что я лгу. — Цезаря тоже охватил гнев.
— Да, лжешь, ты все время путался с Аустрой! Вы оба с Цеплисом пляшете под ее дудку. Ты даже скрываешь от нее, что женат, и, наверно, сказал ей, что я твоя кузина.
— Я ничего от нее не скрывал и не говорил, что ты моя кузина.
— Так почему же ты не познакомил нас? — Да просто не пришлось.
— Не пришлось! Ты был так напуган, что даже говорить полным голосом не мог, только шептал.
— Ну что за глупости! — обиделся Цауне.
— Ах, это глупости! А почему ты спрятал обручальное кольцо? Теперь-то оно уж, наверное, опять у тебя на пальце, раз Аустра не видит и ты пришел ко мне. От меня-то ведь ты не скрываешь, что женат!
После этих слов Цауне покраснел. Значит, Мйльда видела; что у него нет кольца на пальце! Что теперь делать? Как рассказать ей, чтоб она поняла и не сердилась? Это же просто невозможно!
— Ну, что ты молчишь? Наверно, больше не можешь ничего придумать. Скажи уж прямо, что кольцо было у тебя на пальце и мне только померещилось, будто его там нет! — Молчание мужа особенно возмущало Мильду.
— Нет, этого я не скажу. Я рассказал бы тебе все, если бы ты только была способна меня понять.
— Где уж мне тебя понять, на это способна лишь мудрая Аустра! Перед ее красками и шелками я становлюсь ничтожной и ненужной. Ну, погоди, теперь уж и я не стану корпеть дома, а поищу развлечений и друзей. Ты, наверно, думаешь, что я не могу накра-.. ситься и поднять юбку выше колен? Вам, мужчинам, такие нравятся, и вы бегаете за ними, высунув язык.
— Ну, Мильдочка! Не говори так, не обижай меня. Я ни за кем не бегал...
— Я уж не знаю, может быть, Аустра бегала за тобой? Но что вы там спутались друг с другом, мне теперь ясно.
— Ничего тебе не ясно! Ты себе и представить не можешь, до чего она мне противна!.
— Конечно, я не могу себе этого представить и не хочу больше жить с тобой ни одного дня. Я не потерплю, чтобы такая развратная женщина надо мной издевалась.
— Надо мной она издевается еще больше.
— Ты это заслужил! До сих пор я любила тебя и считала серьезным человеком. Но теперь ты в моих глазах просто тряпка, и я хочу от тебя избавиться как можно скорее.
— Ну, зачем ты бросаешься такими словами? Я тебе еще раз заявляю, что мне Аустра не только безразлична, но и противна.
— Как же она могла стать тебе противна, если между вами ничего не было?
— Моя мать права: с женщинами не стоит спорить! Они никогда не вникают в суть дела. Вот и ты сейчас только бранишься и даже не пытаешься меня понять!
— Да, очень жаль, что я не радуюсь твоим романам с Аустрой! Не стану радоваться и впредь, а как можно скорее развяжусь с тобой. Такой муж ломаного гроша не стоит. — Мильда извергала не только гнев, но и горючие слезы.
— Зачем же ты выходила за такого нестоящего мужа? — Цауне тоже чувствовал себя задетым.
— Разве у тебя на лбу было написано, что ты нестоящий? Несчастная я, что связала с тобой свою жизнь! Бегай теперь и добивайся развода.
— Ну, довольно. Помолчи и дай мне поесть. Я не хочу больше слушать глупых упреков.
— Обеда нет. Я думала, что вы с Аустрой пойдете в ресторан.
На это Цезарь ничего не ответил. Ведь он был виноват, и у Мильды недаром болело сердце. Но зачем эти жестокие упреки? Можно было спокойно поговорить и все выяснить. Тогда бы она увидела, насколько он невинен и как ненавидит Аустру. Ссорами и упреками не выяснишь правдыг Теперь Мильда упрямится
и угрожает уйти. Этого ни за что нельзя допускать: Аустра уже знает, что я женат, и вдруг у меня больше не будет жены! Так нельзя, надо помириться. Цауне чувствовал, что должен уступить И первым искать примирения. Немного походив по комнате, он решил больше не говорить об обеде, хотя есть очень хотелось. Мильда сидела заплаканная и печальная. Глядела в окно и о чем-то думала. Цезарю этот момент показался наиболее подходящим для примирения, и он с величайшим смирением приблизился к жене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133