Каждый стремится к легкой жизни, а Берте она надоела. Видно, я ее слишком баловал, исполняя все прихоти. И она еще жалуется, что ей тяжело жить... Так, не достигнув никакой ясности, ушел в спальню и Цеплис, расслабленно волоча свое грузное тело.
Несколько дней подряд все крупнейшие рижские газеты самым пространным образом писали о латвийском красном золоте. Казалось, журналисты хотели перешибить друг друга, рассказывая всякие чудеса и прославляя новое предприятие. В газетах был помещен и портрет молодого энергичного промышленника Цеплиса, изложена его биография и достижения. Цеплис читал и диву давался — это превосходило все его надежды. Порой ему становилось просто неудобно, потому что ведь еще ничего не сделано. О приобретении своего капитала Цеплис не хотел говорить и даже вспоминать, но хвалебные газетные статьи возложили на него тяжелые обязанности, часть которых, хотя бы
и против желания, надо исполнить. Однако Цеплис понимал также, что эта широкая реклама обеспечивает кредиты и прокладывает дорогу новому предприятию. Разве нашелся бы теперь в Латвии человек, не знающий о том, что учреждается акционерное, общество «Цеплис» и что им руководит одаренный, энергичный промышленник Цеплис? И разве этот восхваляемый промышленник — не он сам? Хотя новое общество еще ничего и не совершило, оно, тем не менее, уже упоминалось повсюду, а многие даже надеялись, что это предприятие облегчит тяжелую жизнь, вызвав приток иностранного капитала, взамен которого мы будем отдавать лишь свой труд да глину. Зеленого золота у нас остается уже немного, синее золото требует больших усилий, да и урожай на него бывает не каждый год. Но красное золото — его хватит и будет хватать всегда. Разве в Латвии нет бесчисленных холмов, в которых скрывается глина? Знай обжигай кирпичи да отсылай за границу. Мир велик, и хороший кирпич нужен повсюду. Вначале, конечно, будет трудно удовлетворить все крупные заявки. Но потом расширят предприятие и построят заводы на всех месторождениях глины. Заставят людей работать день и ночь, и тогда-то уж справятся.
В таком духе судили и рядили горячие головы, восторгаясь золотыми временами, наступающими отныне для всего народа. Ежели наживутся предприниматели, значит, кое-что перепадет и рабочим. Каждому захочется хорошо одеться и покушать, а от этого выгадают и другие — те немногие, которые не будут работать на кирпичных заводах и обжигать кирпич. Никто больше не роптал на неурядицы в государственной жизни и не поминал трудные времена. Перед всеми приоткрывалось светлое будушее, суля лучшую жизнь.
Цеплис чувствовал себя героем, сотворившим чудеса, так как всеобщий восторг окрылял и его. Знакомые здоровались с ним почтительно, Друзья же при встрече сердечно пожимали руку и нашептывали льстивые слова. Цеплис был настолько увлечен своей работой и достижениями, что хотел все переделать один. Целыми днями он сновал взад и вперед, как заведен-
ный. Банки, крупнейшие торговые дома, нотариальные конторы, кафе и рестораны — всюду у него были дела и всюду он появлялся вовремя. Также и многочисленные посетители конторы акционерного общества «Цеплис» не могли пожаловаться на то, что им трудно застать или приходится подолгу ожидать директора-распорядителя. Поистине следовало удивляться, как Цеплис повсюду успевал и всегда владел собой, оставаясь любезным и верным своему слову. После долгого, полного лихорадочной спешки дня Цеплис всегда чувствовал себя отлично и никогда не бывал в дурном настроении. У него постоянно находилось еще время, чтобы побыть с Бертой и весело провести вечер. В присутствии жены он теперь больше не говорил о делах и избегал встреч с людьми, которые не могут обойтись без деловых разговоров. Цеплис твердо решил проводить все вечера вместе с Бертой; так он и делал. Как ни странно, наедине с женой он отнюдь не скучал и чувствовал себя спокойно, даже счастливо., Берта тоже изменилась, и в ее словах больше уже не проскальзывало раздражение или неудовлетворенность. Казалось, ее жизнь стала более полноценной, хотя внешне мало что изменилось. Единственно, может быть, то,- что вечера она теперь проводила вместе с мужем, да и днем нередко заходила в контору побол1' тать с ним, а он при всей своей занятости всякий раз уделял ей минутку для краткой, но задушевной беседы. И это была не только внешняя любезность; видя Берту, Цеплис радовался от души. Что-то новое сблизило и сдружило их. Эта близость и дружба выражались не только в мыслях и взглядах, но и в словах. Кроме любви, Цеплис питал теперь к Берте еще и уважение. Так он когда-то относился, может быть, только к своей матери.
Подписка на акции общества «Цеплис» проходила весьма оживленно. Вся намечавшаяся цифра была почти покрыта и деньги уплачены. Осталась лишь небольшая часть, которую не спешили продавать, приберегая для возможных надобностей на будущее. Акции хотели приобрести также фабриканты Нагайнис и Сескис, но Цеплис всячески оттягивал это дело. По правде говоря,
Цеплис не хотел подпускать этих господ даже близко к предприятию. Денег у них не было, и они только топтались бы под ногами, отравляя Цеплису жизнь. Но еще не настало время прямо сказать им об этом. В надежде на акции Сескис и Нагайнис пока что помалкивают. А если им сразу же отказать, они забегают по всей Риге, распуская нежелательные сплетни. Цеплис отлично знал, что они не являются доброжелателями нового предприятия. Кроме того, о делах На-гайниса и его махинациях с векселями уже говорились разные вещи. Худая слава одного акционера могла косвенно бросить тень на все акционерное общество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133