За облаками, бегущими по небу.
Сесилия подражала всему, что способно двигаться. Людям. Животным. Предме
там. И забывала обо всем на свете, растворяясь в движениях, которые видела
повсюду.
Танец мало-помалу приобретал для нее первостепенную важность. И скоро з
начил ничуть не меньше, чем для Хедвиг живопись. В этом они были очень похо
жи. И Хедвиг поощряла тягу Сесилии к танцу. Девочка безусловно обладала н
езаурядным талантом и могла достичь многого, но для этого, конечно, надо б
ыло учиться.
В ту пору в городе существовала небольшая балетная школа. Первые годы Се
силия и посещала тамошние классы Ц прекрасное начало. Но прошло несколь
ко лет, и Сесилия переросла своих учителей. Раз-другой заходила речь о пер
еезде в Стокгольм, чтобы девочка могла продолжить учебу, но вечно что-то м
ешало. Ведь Хедвиг, несмотря ни на что, предпочитала жить здесь. Время от в
ремени она уезжала за границу. На кого тогда оставишь Сесилию? В Стокголь
ме никакой Хульды нет. Не то чтобы Хульда стремилась набить себе цену, нет
, просто обстоятельства так складывались. Да и сама Сесилия слышать не же
лала о переезде в Стокгольм. Хотела остаться с Хульдой.
И Хульде тоже не хотелось отпускать Сесилию, поэтому она не очень тереби
ла их с переездом.
Ц По правде говоря, я была против. И всячески старалась этому помешать.
Но по большому счету, конечно, хорошего тут было мало. И им наверняка бы пр
ишлось переехать, если бы не одно новое обстоятельство.
В городе поселился танцовщик Королевской оперы; человек талантливый, ещ
е сравнительно молодой Ц чуть за сорок, Ц он оставил сцену и начал дават
ь уроки. Сесилия, разумеется, стала его ученицей. Ей уже сравнялось двенад
цать лет, и она прямо-таки преобразилась. Если раньше подавала большие на
дежды, то теперь поистине блистала. Ее дарование стремительно раскрывал
ось, и в скором времени пошли разговоры о балетном училище при Опере. В Сто
кгольме Сесилию рассчитывали определить в пансион.
Сама Хедвиг решила не переезжать. В ту пору она часто бывала за границей и
полагала, что ее местожительство значения не имеет.
А вот насчет Сесилии у нее сомнений не было: девочке необходимо в Стокгол
ьм, чтобы выучиться и достичь своей цели.
Но на сей раз заартачилась Сесилия.
Хедвиг пыталась ее вразумить. Речь-то шла о ее будущем. Но Сесилия стояла
на своем. Необходимую подготовку она, мол, получит и здесь, дома. Так что вс
е опять отложили на потом.
И совершили ошибку. Конечно, Сесилия боялась. Не хотела потерять то, что им
ела. За эти годы она расцвела, почувствовала, что ее ценят, и до некоторой с
тепени поверила в свой талант. Поняла, что чего-то стоит. И вот теперь взят
ь и уехать? Когда все у нее так хорошо складывается. Опять начинать сначал
а, среди чужих людей. И, возможно, потерпеть неудачу.
В Стокгольме царила жесточайшая конкуренция, а Сесилия была не храброго
десятка. Ее с легкостью могли затереть, она не умела постоять за себя. Хедв
иг хорошо это понимала. Оттого и не очень-то уговаривала. Знала, что Сесил
ия сможет добиться успеха, только если постоянно будет чувствовать, что
окружена друзьями, желающими ей добра. А не соперниками, не конкурентами.
Сесилии просто-напросто недоставало силы характера. И неудача Ц случис
ь она сейчас, когда девочка наконец-то начала расправлять крылья, Ц могл
а возыметь очень серьезные последствия.
Словом, Сесилия осталась дома. Все вздохнули с облегчением. В том числе и Х
ульда. Ведь при одной мысли, что в Стокгольме Сесилия будет брошена на про
извол судьбы, ей, мягко говоря, делалось страшно.
Ц На Агнес-то, на родную ее мать, расчета не было. Она хоть и жила в Стокгол
ьме, но даже не заикалась о том, чтобы взять Сесилию к себе. Ц Хульда вздох
нула. Ц Приди Агнес на помощь, все было бы по-другому. Но она палец о палец
не ударила.
Хульда умолкла и долго сидела, глядя в пространство. Нора не торопила ее. С
тарушка сокрушенно покачала головой, нахмурилась, потом сказала:
Ц Знали бы мы тогда, что ждет бедняжку здесь, дома, наверняка бы отправил
и ее в Стокгольм, чего бы это ни стоило. Только ведь нам было невдогад. Что я
, что Хедвиг Ц сущие простофили, стыдно сказать. Ну и поплатились обе.
Все вроде шло тихо-спокойно. Сесилия продолжала совершенствоваться в та
нцах. Начала выступать, причем с неизменным успехом. Вдобавок в школе пом
огала, учила других. И с огромным удовольствием.
Ц Балетчик, учитель ее, готов был что угодно сделать, лишь бы она добилас
ь успеха. А мы радовались: не перевелись на свете добрые люди! Нам в голову
не приходило, что он свои планы строит. Да какие!
И вот настала осень 1922-го.
Хедвиг собиралась в Париж, на целый год. И сказала Хульде, что впервые уезж
ает со спокойной душой. Раньше-то ее всегда мучили угрызения совести. Вед
ь когда Хедвиг куда-нибудь уезжала, Сесилия ужасно расстраивалась. Выгл
ядела до того печальной и одинокой, что у Хедвиг прямо сердце разрывалос
ь. Однако на сей раз она приняла разлуку гораздо спокойнее. Хотя уезжала Х
едвиг на целый год. По всему видать, девочка нашла свою цель в жизни, была с
частлива и довольна.
На прощание обе всплакнули. Впрочем, Сесилия быстро утешилась и, вопреки
обыкновению, ничуть не нервничала. Хульда, понятно, была до смерти рада.
Ц Такая вот дуреха, Ц мрачно сказала она. Ц Невдомек мне было, что у нее
другой утешитель завелся. Понимаешь, о чем я?
Теперь ни Хульда у Сесилии не ночевала, ни Сесилия у Хульды, об этом и речи
не заходило. Сесилия уже не боялась спать одна в квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69