Возм
ожно, они принадлежали той девочке-балерине.
Ц Как ее звали?
Но бабушка Инга покачала головой. Она всегда плохо запоминала имена. Да и
было ей всего-то пять лет, когда они переехали оттуда. Без малого шестьдес
ят лет миновало. Людей она помнила, а имена нет.
Ц Ты маму мою спроси! Она каждую семью из этого дома помнит.
Ц Неужто она жива?
Ц А то! По-твоему, так непременно умерла? Ц вставила Лена, которая до сих
пор молчала, но тут ее вдруг обуял приступ иронии. И она конечно же права, в
опрос дурацкий, хотя гнать волну из-за этого все же незачем.
Бабушка Инга рассмеялась.
Ц Разумеется, моя мама жива, если хочешь знать. Ей без малого сто лет, но он
а еще как огурчик, дай Бог каждому. И знает все про дома в том квартале, не со
мневайся. Память у нее уникальная.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На дворе расцветала весна, и настроение у Норы было до странности тревож
ное. Ее одолевали чувства, каких она раньше никогда не испытывала.
Она находилась как бы в постоянной готовности. В состоянии предельного в
нимания. К примеру, если она разворачивала газету или журнал, взгляд тотч
ас упирался в какую-нибудь фотографию или в какие-нибудь слова, казалось
таившие в себе некое секретное послание, адресованное именно ей.
Это могло быть что угодно Ц объявления, простенькие заметки и прочее, Ц
других людей эти слова и фотографии наверняка оставляли совершенно рав
нодушными, но для нее были преисполнены огромной важности. Если в киломе
трах колонок имелось хотя бы одно слово, будоражившее мир ее мыслей, оно о
бнаруживалось сразу, едва Нора разворачивала газету. Это слово так и вып
ирало из буквенных массивов, пылающее, неотступное. Будто написанное огн
ем.
Ощущения в корне новые, утомительные и одновременно побуждающие к дейст
вию. Все словно говорило об одном и том же: неведомо где кто-то ждал. И она д
олжна искать. Искать.
По этой причине Нора пребывала в легкой рассеянности. Андерс и Карин счи
тали, что виновата весна. Как считал Даг, неизвестно, он не говорил. Но с рас
спросами не приставал, понял, что Норе нужно подумать и самой во всем разо
браться.
Особенно сильно действовало на Нору общение с Сесилией. Выразительное л
ичико куклы непрестанно менялось. Все дело конечно же было в освещении. М
алейший световой нюанс Ц и тонкие черты преображались. Но самое главное
Ц кукла помогала Норе думать, а почему Ц значения не имеет.
Сидя наедине с Сесилией, всматриваясь в ее личико, она словно бы получала
ответ на свои вопросы, мысли прояснялись, становилось понятно, что нужно
делать.
В «Русских народных сказках» написано, что ей следует спрашивать у куклы
совета. Именно это она сейчас и делала, и ведь кукла действительно помога
ла. Во всяком случае, посидев немножко с Сесилией, она успокаивалась и чув
ствовала себя защищеннее.
Но вот однажды, когда Нора собралась потолковать с куклой, неожиданно ве
рнулись шаги. Давненько она их не слышала Ц с тех пор как появилась Сесил
ия.
Едва Нора открыла нишу, намереваясь достать Сесилию, как из круглой комн
аты донесся звук шагов.
Она оглянулась и обнаружила, что забыла закрыть дверь, хотя привыкла теп
ерь держать ее закрытой, чтобы кто-нибудь ненароком не увидел куклу. Посп
ешно захлопнув нишу, Нора бросилась к двери: надо успеть закрыть ее.
Увы, она опоздала!
Шаги уже здесь. Нора и неведомый гость встретились. Стоят лицом к лицу, по
обе стороны порога. Но она никого перед собой не видит, только чувствует п
рисутствие.
Вот здесь, в каком-то полуметре от нее, так близко, что она ощущает колебан
ия воздуха, так близко, что они могли бы дотронуться друг до друга рукой,
Ц здесь стоит кто-то, кого она не видит, кто-то незримый. Раньше Нора всегд
а находилась к нему спиной. А сейчас они впервые стоят лицом к лицу, она и н
езримый гость. И она знать не знает, кто это.
Оба стоят и ждут.
Солнце заглядывает в комнату. Спокойный красивый закат. Тишина. Как вдру
г из этой тишины слышится металлический звук Ц на окне тикает будильник
. Безнадежно сломанный. Насквозь ржавый.
Всё Ц будто сон. Реально на какой-то нереальный манер. Солнце в комнате з
амерло. Все полно ожидания. Только будильник идет себе и идет. Вспять. Она
это понимает, хотя и не видит его отсюда.
Время от времени слышно хлопанье крыльев, птицы пролетают мимо окна, а по
стенам скользят огромные птицы-тени.
Ой! Внезапно латунные дверки наверху изразцовой печи начинают тихонько
отворяться. Нора скорее угадывает, чем видит, волшебство отпускает, она б
росается к печи и в последнюю секунду успевает поймать Сесилию, которая
вниз головой падает из ниши. Уфф, цела!
Сердце колотится так, что даже больно.
Как вышло, что она так плохо закрыла дверки?
Или…
Нет, сейчас некогда об этом раздумывать, но сперва ей почудилось, будто дв
ерки легонько толкнули изнутри. А потом Ц будто их осторожно открыли сн
аружи. Хотя в конце концов она сообразила, что наверняка сама плохо их зак
рыла, вот они и распахнулись. Она же очень заспешила, услыхав шаги.
Нора прижала к себе Сесилию и замерла. Но в комнате царила тишина. Часы ост
ановились. В дверном проеме никого нет. Незримый гость исчез. Шагов не слы
шно. С перепугу она и не заметила, когда они пропали.
Только птицы-тени все скользили и скользили по стенам. Интересно, что это
за птицы отбрасывают такие большущие тени? Ц подумала Нора, но не могла и
х разглядеть. Солнце слепило глаза. Птицы без устали метались за окном, а т
ени пробегали то здесь, то там, по стенам, по полу, по печным изразцам, даже п
о ее белой блузке, скользили по рукам, по бледному личику Сесилии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69