Иначе говоря, какие еще возражения в адрес Франкенберга звучали на той конференции?
– Да, безусловно, возражений было хоть отбавляй. Но чтобы изложить их, мне придется немного углубиться в теорию. Без уравнений, знаете ли, никак… Вы готовы?
– Ничего, потерплю, – без энтузиазма пообещал я ему.
– Отлично. В таком случае зададимся вопросом: кого мы вообще считаем мыслящим или разумным существом?
– Я бы сказал, себе подобных. По индукции, понимаете? Во-первых, я считаю разумным себя. Вы мыслите и ведете себя более или менее так же как я, следовательно, по всей вероятности, вы тоже – разумный. Если вы назовете кого-то разумным, я поверю вам на слово – и разумных существ разом станет больше. Ну и так далее…
Абметов улыбнулся:
– А что, если я считаю свою собаку разумным существом?
В комнату неожиданно вошла Татьяна – что-то ей срочно понадобилось. Она слышала вопрос Абметова и поспешила его успокоить:
– Если вы только про одну собаку так думаете, то вам не о чем беспокоиться – со всяким бывает…
– Вот-вот, – поддакнул я, – главное, чтобы ваша собака всех остальных собак не считала разумными. И потом, если вы считаете собаку разумным существом, то тем самым вы даете мне повод усомниться в вашей собственной разумности.
Не знаю, что уж там Татьяна подумала, но посмотрела она на нас, как на двух идиотов:
– Ну и проблемки вы тут решаете… – Она пожала плечами и вернулась в спальню. Абметов принялся разъяснять:
– Для науки такой метод не подходит – метод простого перечисления или индукции. Требуется более общее определение, хотя согласен, предпочитая общность, мы жертвуем точностью. В общечеловеческом смысле разумен тот, кто способен посмотреть на себя со стороны. Внутри себя мы имеем не только образ внешнего по отношению к нам самим мира, но и образ самих себя. Наше внутреннее "Я" смотрит на нас со стороны. Можно задаться вопросом, а способно ли внутреннее "Я" посмотреть на себя со стороны? По всей вероятности, способно, но для этого нужно еще одно "Я". Это уже будет третье "Я".
Ограничимся пока тремя "Я". Таким образом, первое "Я" взаимодействует со вторым, второе – с третьим Во всех существующих моделях взаимодействие одного "Я" с другим описывается системой уравнений, не будем уточнять каких – сейчас это не важно. Важно, что система уравнений для обоих пар "Я" должна быть одной и той же. В противном случае мыслящее существо не сможет правильно оценивать самого себя.
– Но я встречал добрую сотню людей, которые неправильно оценивали себя, и что с того?
– Это всего лишь ваше субъективное мнение. Мыслящее существо должно само иметь возможность всякий раз убеждаться, что оно имеет о себе правильное представление. Уясняете, в чем разница? Не вы должны оценивать, насколько другой человек адекватен, а в первую очередь он должен правильно оценивать свое мнение о самом себе. Природа так и задумала, чтобы человек не нуждался во внешнем наблюдателе или, выражаясь вашим языком, «оценщике». Безусловно, природный механизм тонок, и если он разлаживается, то человек переСтаст давать себе отчет в своих действиях. Но это – исключение, а не правило. В большинстве случаев люди способны анализировать свои ошибки, потому что понимают, что они, то есть ошибки, – это их собственные ошибки. Такой анализ возможен, поскольку есть связь, есть единство между поведением модели человека внутри себя и реальным поведением человека. Мозг сопоставляет внутреннюю картину и внешнюю – это и есть рефлексия.
Абметов даже вскочил, так он разволновался.
– Успокойтесь, доктор, мне все ясно, – заверил я его, – вы меня убедили, системы уравнений должны быть одинаковы и точка. А у Франкенберга они выходили неодинаковыми?
– Неодинаковыми, – подтвердил он и посмотрел мне в глаза. Он старался определить, понял ли я его объяснение или только притворяюсь. Я же почти не притворялся.
– Хорошо, а чем эта неодинаковость чревата? Два решения уравнения вместо одного – это что– то вроде раздвоения личности. А как интерпретировать неодинаковость уравнений?
– Синдром дереализации вас устраивает? Я присвистнул. Меня даже раздвоение личности не устраивало.
– Ничего себе – раздвоенная личность и каждая – шизофреник. Это же не лечится!
– Вы правы, не лечится, – кивнул он.
– И вы утверждаете, что у нестабильного сознания присутствуют оба синдрома сразу – и раздвоение личности и дереализация?
Абметов замялся.
– Нет, не обязательно оба. Что-нибудь одно – это точно.
– Уже легче, – обрадовался я.
Абметов снова уселся в кресло, положил руки на колени, точно древнеегипетское изваяние, и поджал губы. Так он ждал новых каверзных вопросов. Я сказал:
– Смотрите, вот мы только что доказали, что не только какие-то там выдуманные гомоиды, но и вполне обычные люди могут вести себя так, как предсказывает нестабильная модель – и дереализация, и раздвоение личности встречаются и у людей. Правда, мы таких людей считаем больными, но мы же не считаем, что они перестали быть мыслящими существами! Почему же тогда антропологи убеждены, что теория Франкенберга не может бьпь воплощена в жизнь. Почему его оппоненты говорили, что нестабильные модели нереализуемы практически?
Абметов ответил не сразу.
– Понимаете ли, в чем дело… Вести себя так, как предсказано нестабильной моделью – это не то же самое, что реализовать такую модель. Психические отклонения у людей – это всего лишь отклонения, а не общее правило. У двух разных болезней могут быть одинаковые внешние симптомы, но лечить-то их нужно по-разному. Поэтому ваша аналогия с человеком не совсем удачна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135