Мы выпили. Стас обозвал настойку гадостью, отхлебнул еще и сунул мне в руки какой-то текст.
– Прочитай, может, тебе этого хватит. Текст оказался не длинным:
«У меня есть мысль, и я ее думаю», – заявляет Герой У. из одного известного комикса. Эта фраза не так проста, как могло бы показаться на первый взгляд. В самом деле, пусть некто, к примеру, все тот же Герой У… думает о некоем Предмете X Герой У – существо рефлектирующее, поэтому, хочет он того или нет, но объектом его размышлений становится не только Предмет X. , но и сама мысль о Предмете X. Такие размышления, в свою очередь, также не остаются без внимания, и размышления порождают себе подобные. В результате, каждая следующая мысль думает о предыдущей и этой цепочке несть конца. Особенно это заметно у тех, кто немотивированно раздваивает свое сознание. У таких субъектов четные мысли отличаются большей иронией, в то время как нечетные подернуты легкой грустью с примесью тоски, плавно переходящей в уныние.
Если Предмет X неодушевлен, то все мысли о нем видны отчетливо, т. к. по мере удаления от Предмета X. не блекнут от пессимизма. Напротив, если Предмет X одушевлен, то он шевелится, отчего и мысли о нем сбиваются и, в результате, путаются. Начиная с некоторого номера (психологи называют его индексом рефлекторного резонанса), мысли Героя У. уже перестают иметь какое-либо отношение к Предмету X, а обращены непосредственно на себя, отчего Герой У впадает в депрессию, и взор его туманится
У каждого мыслящего субъекта свой индекс рефлекторного резонанса В среднем у детей до пяти лет он равен 2.6, у замужних женщин – 2.5, у ведущих научных сотрудников и хоккеистов – 4.3, у актеров – 0.9.
Подобный эффект размножения через отражение знаком нам с детства Два зеркала, поставленные друг напротив друга, отражаются друг в друге необозримое количество раз и, тем самым, достаточно хорошо иллюстрируют процесс человеческого мышления Последние исследования, проведенные в Стэнфордском университете, подтвердили наихудшие ожидания оказалось, что в опыте с двумя зеркалами каждое последующее отражение смещено относительно предыдущего на одну и ту же величину, прямо пропорциональную расстоянию между зеркалами. Это означает, что цепочка отражений, начавшись в одном из зеркал, образует дугу огромного радиуса и заканчивается во втором зеркале. Поэтому число отражений, хоть и огромно, но конечно, и тот, кто имеет ум, сочтет число отражений без труда, ибо число это – человеческое
– Ты что, издеваешься? – спросил я, закончив читать.
– Если не нравится, могу еще кое-что рассказать.
– Начинай…
И Стас начал рассказывать.
– Так вот, для затравки, несколько слов о предыстории проблемы. На самом деле предыстории две, а не одна. Во-первых, сколько человечество существует, столько оно пытается понять, чем таким оно, то есть человечество, отличается от тех существ, которых принято называть неразумными. Проще говоря, чем отличается человеческий разум от животного…
– А я думал, с этим уже давно все ясно, – перебил я Стаса.
У меня не было времени слушать всем давно известные вещи.
– Не перебивай, дай досказать… Во-вторых, всем очень интересно, что у нас может быть общего с разумными представителями иных миров и есть ли на свете какой-либо принцип или закон, по которому действует любой разум, и земной, и внеземной – не важно. Что касается первого вопроса, то ответ искали и в конце концов нашли в области скорее морально-этической, чем физиологической. Только человеку свойственно осознавать разницу между «Добром» и «Злом» и при этом не в контексте какой-либо личной выгоды. То есть понимать, что «Добро» – это не всегда «польза», а «Зло» – далеко не то же самое, что вред. Кроме того, некоторые считали, что человек наделен свободой воли; он может осуществлять свободный выбор между добром и злом, между белым и черным, между тем, встать ли ему пораньше, чтобы идти на работу, или, наоборот, поваляться в постели…
Стас потянулся к банке с настойкой. Я выхватил ее у него из-под носа.
– Давай ближе к делу. Татьяна скоро придет.
– Хорошо, ближе так ближе. Ученые решили, что и внеземной разум должен функционировать более или менее так же, как человеческий, то есть различать добро и зло и иметь свободу воли, или свободу выбора – что то же самое. Следующее важное отличие человеческого разума – это способность к так называемой рефлексии. Иначе говоря, способность создавать внутри себя образ или модель себя самого и как бы смотреть на себя со стороны. Мы, люди, можем обдумывать свой следующий поступок, моделируя в своем воображении его последствия. И мы способны представить себе не только предмет наших размышлений, но и себя, размышляющего об этом предмете. На этом метафизика кончается и начинается математика.
– Может, как-нибудь без нее? – жалостливо попросил я.
– Зачем тогда ты просил меня все это читать? – возмутился Стас. – Ну да ладно… Я постараюсь попроще. В конце двадцатого века от рождества Христова Лефевр предложил простую математическую модель – модель рефлексирующего разума. Сразу скажу, что простой она была только в конце двадцатого века. Сейчас все обстоит гораздо хуже… В смысле, для тебя – хуже, если ты хочешь понять, как эта модель работает. Так вот, в основе модели лежат несколько аксиом и постулатов. Например, для простоты предположили, что мыслящий субъект принимает решение, основываясь на трех вещах…
– Какое решение? В смысле, решение чего, какой задачи?
– Ну, предположим, надо тебе решить, идти сегодня на работу или не идти. Или, нет, надо придумать что-то более животрепещущее… Это должен быть выбор между добром и злом… Вот:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135