– Тэд Ильинский? – строго спросил он. Никаких иллюзий по поводу того, к какому ведомству он принадлежит, я не испытывал.
– Нет, – ответил я.
Мужчина секунду колебался, затем представился:
– Майор Виттенгер, Служба Общественной Безопасности. Возможно, мы ошиблись касательно имени, но это ничего не меняет. У нас есть к вам ряд вопросов, поэтому прошу вас проехать с нами.
– Если вы даже с именем ошиблись, то могли ошибиться и в остальном. Почему я должен с вами ехать? – Для начала я решил немного понаглеть, там видно будет.
– Тише, не стоит привлекать внимание – это не нужно ни вам, ни мне, – прошипел полицейский.
Я посмотрел вокруг. Никого мы с майором не интересовали, все давно прошли вперед, к посадочной площадке.
– Начинайте прямо здесь, а я уж решу, где нам будет удобнее, – сказал я.
Майор Виттенгер, без сомнения, знал, как произвести нужный эффект. Он не стал грозить или уговаривать. Он просто произнес мне на ухо несколько букв и цифр, и я понял, что мои худшие опасения сбылись.
– Ладно, поехали поговорим, – сказал я.
– Вот так-то лучше, – мягко произнес он, и мы двинулись к полицейскому флаеру.
В департаменте расследований тяжких преступлений было победнее, чем у нас в Отделе. Департамент располагался там же, где и все остальные городские учреждения – в сером аляповатом здании муниципалитета. Оно одиноко стояло на высоком песчаном холме в десяти километрах к северу от озера – отсюда весь город виден как на ладони. Кабинет Виттенгера был тесен и грязноват, но обладал одним неоспоримым преимуществом перед кабинетом Шефа: высокие застекленные двери выходили на просторный балкон, размерами превосходивший сам кабинет. Из-за таких просторных, беспорядочно расположенных балконов здание муниципалитета и казалось аляповатым и бесформенным.
Виттенгер не спешил начинать беседу. Он указал мне на жесткий металлический стул, стоявший возле обшарпанного казенного стола; спросил, нет ли у меня каких пожеланий (думаю, спросил не всерьез), затем прошел к балконным дверям и распахнул их настежь. Колкая холодная пыль вперемешку с шумом взлетавших и садившихся флаеров заполнила комнату. Постояв у выхода на балкон с полминуты, он, со словами «нет, так, пожалуй, будет холодновато», закрыл двери и вернулся к своему столу. Пока он стоял в дверях, я успел его рассмотреть (во флаере мы сидели в разных отсеках – он в кабине пилота, я – в «садке» для задержанных). Виттенгеру было лет сорок – сорок пять; одного со мной роста, но пиджак носил на три размера больше моего. Квадратная челюсть, крупный мясистый нос, серые глаза, полные высокомерного презрения, – в общем, полный набор, чтобы не дослужиться даже до лейтенанта. Однако Виттенгер был майором и начальником группы по расследованию убийств. Кроме нас двоих в кабинете никого не было, но при желании за нами могла наблюдать хоть сотня человек. Оружие и комлог у меня, разумеется, отобрали.
– Почему вы сказали, что вас зовут не Тэд Ильинский? – поинтересовался он первым делом.
Я молча сунул ему карточку журналиста. Он взял ее двумя пальцами, взглянул.
– Ну извините, всех вас не выучишь. – Извинение, плавно переходящее в хамство.
– Кого это «нас»? – спросил я с любопытством.
– Сами знаете, – недолго думая ответил он. – Чем занимаетесь, господин Ильинский?
– Там написано, – я ткнул в карточку, – для грамотных…
Виттенгер небрежно бросил карточку на стол – так, как бросают в урну использованную салфетку.
– Значит, «Сектор Фаониссимо», говорите… И с каких это пор репортеры носят с собой оружие?
– В нашем деле всякое бывает – как и в вашем.
– Ладно… Так что вы там делали?
– Где, в «Секторе Фаониссимо»?
– Нет – в квартире Перка, – прорычал он.
– А я там был?
– Перестаньте, – поморщился Виттенгер. Создавалось впечатление, что всерьез он меня не воспринимает. – На похоронах я был не один, а со свидетелем, который видел вас выходящим из квартиры Перка сразу после того, как Перк выпал из окна. Свидетель вас опознал. Метод допотопный, я согласен, но на этот раз он сработал.
– А как вы узнали мое имя?
– От одного из ваших знакомых. Он немного ошибся, но вы уж его извините.
Шлаффер настучал, подумал я. И спросил:
– А вы уверены, что Перк не сам выпрыгнул из окна?
– Сам – не сам, разберемся. Важно, что вы там были и унесли с собою кое-какую вещь, так что давайте, рассказывайте, пока мы разговариваем по-хорошему.
– Рассказывать я ничего не буду. Хотите – спрашивайте.
– Во-первых, мне нужно знать, как и почему вы там оказались. Во-вторых, мне нужен комлог, в-третьих, вы мне скажете имя абонента, которому Перк звонил перед смертью.
– Здесь у нас разговор не получится, – сказал я, выдержав паузу, и обвел взглядом комнату.
– Все отключено, – сообщил Виттенгер.
– Не-а, давайте где-нибудь на свежем воздухе, а еще лучше – у меня дома, а то ведь вы и за километр способны все записать, – предложил я.
Он задумался. Поведение Виттенгера меня настораживало. Зачем-то выложил мне все, что знает. И совсем не так я представлял себе допрос в СОБ – один на один, я имею в виду. У Виттенгера был вид игрока, обдумывающего следующую ставку. Наконец он созрел:
– Балкон подойдет? Я уперся:
– Нет уж, везите меня назад, откуда взяли. Место там спокойное, располагающее к беседе.
– Там на другие темы хочется говорить, – усмехнулся он. – Ладно, пойдемте, заберете свое барахло и вперед. Не ожидал я, что он так быстро согласится.
Перед крематорием было пусто, двери закрыты. Мы прогуливались от его флаера к моему и обратно и беседовали как старые знакомые. Правда, пять минут назад эти старые знакомые поискали друг у друга подслушивающие устройства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135