На всякий случай мы проверили. Я оказался прав: сквозь мокрый визор гомоида и от Номуры не отличить.
– Надо было в инфракрасном фиксировать, – предположил Номура.
– Черт… забыл! – Я действительно забыл про тепловизор – он сигналит, если в пределах установленного радиуса появляется кто-либо теплокровный. Включил – кроме нас двоих, никого не было. И то хорошо.
– Почему не выпускают пещерных биороботов, таскали бы за нас оборудование, – вздохнул я.
– Так, как идем мы, ходят только любители острых ощущений. Ради них никто роботов конструировать не станет, – спокойно ответил Номура.
– А как ходят те, кто не любит острых ощущений? – поинтересовался я.
– Сначала чистят дорогу лазером – потом идут…
Едва скрываемая агрессия чувствовалась в его ответе. Наверное, впервые за все то время, что я его знаю, Номура не смог сдержать своих чувств. Я ткнул ногой лежавший рядом импульсный излучатель.
– Наш, кроме обвала, ничего не вызовет.
– Это правда, – согласился Номура, – в пещерах нужен не импульсный, а постоянный, высокоэнергетический…
После двадцатиминутного отдыха мы снова двинулись в путь. Очередные три часа пути длились вечность. После того как я едва не свалился в трешинный колодец, Номура сказал, что на сегодня достаточно, и мы расположились на ночлег. Спать хотелось жутко, но ложиться сразу обоим было бы рискованно. Решили спать по очереди. Я первым забрался в спальный мешок, а Номура остался дежурить – через четыре часа я должен буду его сменить. Но не успел я сомкнуть глаз, как сработал сигнал тепловизора. Первым делом я схватился за бластер. Номура вел себя более хладнокровно: лучом прожектора он стал обшаривать то боковое ответвление, где, согласно тепловизору, пряталось неизвестное существо. Если честно, я не надеялся кого-либо увидеть – здешние обитатели не стали бы беспечно ждать, пока их сначала обнаружат, потом подстрелят. Но я ошибся. Уже через несколько секунд луч прожектора выхватил замершего у стены вапролока. Он выглядел несколько ошарашенным и, трясясь от страха, щурил на нас маленькие подслеповатые глазки. Пока я раздумывал, не стоит ли в него пальнуть, вапролок пришел в себя и спешно ретировался.
Мы перекинулись парой фраз насчет того, годятся ли вапролоки на жаркое, затем Номура снова занял свой пост, а я сделал вторую попытку уснуть. Но не прошло и получаса, как тепловизор снова засигналил и предыдущий сценарий повторился во всех подробностях.
– Нет, так не годится, – сказал я, – они не дадут нам поспать.
– Что ты предлагаешь?
– Выключи звуковой сигнал и следи за экраном.
– Ладно, – нехотя согласился Номура. На этот раз я действительно уснул.
Такое бывает перед самым пробуждением – нечасто, но бывает. Сон как бы возвращает тебя в то место, откуда он начал свое путешествие. Снова стены в замерших потеках, блики от прожектора, затейливый рисунок из разноцветных прожилок под самым сводом, но глаза закрыты и все, что ты видишь – не более чем последнее воспоминание, точнее, отпечаток того образа, что запечатлел твой мозг перед тем, как сон сомкнул глаза. Я чувствовал чей-то взгляд, чье-то неуловимое присутствие. Смотревший стоял прямо надо мною, но я никого не видел. То есть я видел все тот же свод пещеры. В такие минуты мозг непонятно как работает. Я понимал, что уже не сплю и что глаза – закрыты. Чувство тревоги все возрастало. Сон улетучился окончательно и интуитивное ощущение, что некто буквально склонился надо мной, переросло в уверенность. Я все еще боялся открыть глаза – пусть тот неизвестный думает, что я сплю. Вспомнил, где лежит оружие. Просчитал, как легче и быстрее до него добраться. Все остальное я делал одновременно: открыл глаза, нащупал бластер, а указательный палец начал сгибать еще до того, как рукоятка оказалась в моей руке. Кто-то сказал, что мгновение – это не движение век – это удар сердца. Наверное, все произошло между двумя ударами моего сердца – мелькнуло в полуметре надо мной желтое изможденное лицо под серым высоким капюшоном, затем – вспышка света и грохот сорвавшегося сталактита, падая, он чуть не пригвоздил меня к спальному мешку. Со вторым ударом сердца я был уже на ногах, точнее, на коленях – на ноги я встать не смог – они затекли во время сна. Сделал несколько выстрелов в пустоту. Номура, не понимая, что происходит, с ожесточением поливал из импульсного лазера темную полость – как назло, прожектор светил совсем в другую сторону, а спаренного с лазером фонаря явно не хватало, чтобы разогнать тьму. Как потом выяснилось, он стрелял просто туда же, куда и я, вслепую. Мы взглянули друг на друга, убедились, что оба живы и здоровы, если не считать, конечно, легкого помрачения рассудка. Только после этого одновременно прекратили стрельбу. Пещеру заволокло дымом и гарью.
– Т-ты ч-чего? – спросил он, слегка заикаясь.
– Да так, ничего – кошмар приснился, – ответил я – А ты заснул?
Зря спросил – и так ясно, что, отключив звуковую сигнализацию, Номура благополучно уснул.
– Н-нет, н-не знаю. – Номуре было стыдно, и я не стал усугублять.
– Ладно, бывает… Я его видел.
– Кого?
– Туриста… если он тут один такой.
– Давай посмотрим, может, что-нибудь записалось, – предложил он.
– Сначала взглянем, вдруг попали, – возразил я безо всякой, впрочем, надежды.
Как и следовало ожидать, никаких поверженных врагов мы не обнаружили. Оплавленные осколки горной породы были единственными нашими трофеями. Стали просматривать запись. Аппаратура в отличие от Номуры не спала – она ясно зафиксировала приближение теплокровного существа, очертаниями похожего на человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135