Нет – слишком сложно. Куда проще было бы просто столкнуть Сторма с обрыва – раз – и никаких хлопот. И никакого расследования. Тело Сторма подняли бы со дна Улыбки Явао и похоронили со всеми полагающимися почестями. А Берх, вместо расследования, нежился бы сейчас где-нибудь под теплым солнышком – на Оркусе или на Земле…
Берх, в который уже раз, решил обратить внимание на личность самого Сторма. Перед уходом из лаборатории он скопировал все результаты в комлог, а оставшиеся в лабораторном компьютере данные предусмотрительно стер. Вернувшись в каюту, Берх достал все вещи Сторма, аккуратно разложил их на полу. Сначала он хотел разложить их на кровати, но тогда ему самому пришлось бы стоять (из-за малых размеров каюты кресла здесь не предусмотрены). Да и стормовские ботинки на кровать класть не хотелось. В отдельную стопку он сложил одежду, предварительно проверив все карманы. Карманы были пусты. Рядом с одеждой он поставил ботинки. Кстати, какого черта они оказались в каюте – ведь их снимают, прежде чем надеть скафандр, следовательно, они должны были остаться в отсеке перед шлюзовой камерой. Надо будет спросить у астронавтов, зачем они перенесли их в каюту. Туалетные принадлежности, как и вся одежда, были местные – на каждом предмете стояло клеймо станции Плером-11. Тоже странно.
Последняя кучка оказалась самой маленькой. Несколько талисманов, что астронавты по суеверной традиции таскают с собой со станции на станцию: три разноцветных камешка в оправе, статуэтка непонятного то ли божка, то ли зверя, которого Сторм, вероятно, считал своим покровителем, а может, просто чей-то подарок. Никаких книг или снимков среди вещей Сторма не было. Скорее всего, размышлял Берх, и снимки и книги он хранил в комлоге, но последний теперь находится там же, где и Сторм. Боясь, что он что-то упустил, Берх обшарил каждый сантиметр, каждый угол каюты. Заглянул под кровать – все впустую.
Он все больше и больше не понимал, как ему вести себя с Вэнджем и Зиминым. Сделать вид, будто ничего не происходит? Я сомневаюсь, что Берх вообще умел делать такой вид – бесстрастный, я имею в виду. Сам Берх считал, что на какое-то время он и впрямь способен скрыть свои чувства. Но в любом случае ему нужна была передышка, возможность побыть наедине с самим собой, сосредоточиться и подготовить себя к дальнейшей игре. Но в том-то и дело, что, находясь на станции, он не мог найти себе безопасного места. Он был убежден, что за ним постоянно наблюдают, и та игра, в которую он намеревался сыграть с астронавтами, уже давно ведется, и незаметно, мало-помалу, его прижимают к его же воротам. Шеф совершил большую ошибку, послав Верха расследовать дело Сторма, если, конечно, у него не было каких-то особых, неизвестных мне соображений.
За ужином Берх долго молчал, но под конец родил-таки вопрос:
– В каюте Сторма я нашел его ботинки, какие мы носим на станции, а перед выходом на поверхность – снимаем. Как они там оказались?
Вэндж с Зиминым недоуменно посмотрели друг на друга.
– Я отнес их из предбанника в каюту – чего им там болтаться, – подумав, ответил Вэндж.
– А к чему, собственно, вопрос-то? – вкрадчиво спросил Зимин.
Если б Берх сам знал – к чему!
– Просто мне это показалось странным…
– И только это? Больше ничего? – продолжал Зимин.
– Нет, не только это. Человек исчез, не оставив после себя практически ничего из того, что могло бы рассказать о его характере, о его прошлой жизни.
– Следовательно, он жил не прошлым, а будущим, – демагогично заметил Зимин.
– Не в том дело, – на Верха демагогия не действует, – чем, кроме научных исследований, он занимался? Может, читал что-нибудь, фильмы смотрел…
– О, этого добра у нас навалом, – перебил его Зимин. – В накопителе накопилась масса всего интересного и поучительного: книги, фильмы, ну прочая ерунда. Взгляните, если хотите.
– Но кто что смотрел, разобрать, разумеется, нельзя?
– Угу, – кивнул Зимин.
– Хорошо… Скажите, записи системы контроля за жизнеобеспечением – вы их храните, или, как и с книгами, теперь уже невозможно восстановить – кто, когда и куда выходил?
Вэндж ответил:
– Если вы говорите о записи выходов Сторма, то тут снова вынужден вас огорчить – записывается только последний выход. И запись хранится, пока астронавт вновь не покинет станцию. Тогда система контроля стирает прежнюю запись и записывает новую.
– А свои личные записи вы храните?
– Нет, со мной система контроля поступает точно так же.
– И со мной, – поддакнул Зимин.
– Но в принципе, порядок хранения изменить можно, – предположил Берх.
– В принципе – да. Мы тут ни за кем не шпионим, и каждый имеет право выбирать – хранить записи или стирать. Конечно, если в данный момент астронавт находится вне станции, то запись ведется обязательно – для этого она и придумана.
– Ясно, – ответил Берх.
– Что-то вы ничего не едите, – заметил Вэндж, – наша стряпня не устраивает?
Берх отвлекся от банки с кефиром
– Худею, – ответил он, – а на ночь много есть вредно.
– Много есть вообще вредно, – ухмыльнулся Зимин и пошел за добавкой. – Я догадываюсь, – продолжил он, стоя спиной к Берху, – почему наш гость вдруг сел на диету, хотя консервированные овощи диетой назвать трудно – они жутко жирные.
– Ну и почему? – поинтересовался Вэндж.
– О, я оставлю свою догадку при себе, – театрально воскликнул Зимин.
«Специально стоит к нам спиной, чтобы не было видно лица», – подумал Берх.
– Выпендривается, – вполголоса, доверительно пояснил Вэндж Берху.
– Точно! – громко ответил Берх.
Зимин повернулся к сотрапезникам и весело произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135