Вэндж, вы действительно отвыкли от общения с людьми, как вы говорите, из «большого мира». А они не так глупы, как вы думаете. Берх расшифровал ваши записи. Вижу, вы побледнели… Вам нехорошо?
Вэндж вдруг стал похож на того Вэнджа, которого мы с Виттенгером увидели сразу после того, как открыли дверь в пятый модуль. Я продолжал:
– Вы изучали Устье Канала. Сдается мне, что никто вам этого не поручал, но суть в другом – в конце концов, «левые» научные исследования – вещь не столь уж криминальная. Необходимое оборудование вы разместили в законсервированных модулях. Вопрос – для кого предназначались исследования? Ответ мне известен – для некоего доктора Абметова. Я не знаю, как погиб Ральф, но он, без сомнения, знал о несанкционированных исследованиях Устья Канала. После его смерти вам должны были прислать третьего астронавта, но это бы означало, что вам придется делиться тайной и с ним. Поэтому вы поспешили изобрести третьего астронавта прежде, чем ВАКоП сделает это за вас. Не изобретет то есть, а пришлет настоящего. Поначалу все шло отлично. С Абметовым вы поддерживали связь; информация для него вот-вот должна была поступить с нового спутника. Но тут у станции меняется владелец, и прилетает комиссия из АККО. Заметьте, вы узнали о смене владельца уже после того, как выдумали Сторма, а не до этого, как вы пытаетесь меня убедить. Теперь Сторм должен был исчезнуть. Одно непонятно, почему вы организовали его исчезновение так безыскусно, что мы вмиг обнаружили инсценировку?
Мы обнаружили обман отнюдь не «вмиг», но на Вэнджа мои слова произвели впечатление.
– Так и было задумано, – спокойно сказал Вэндж. – Сторму надлежало исчезнуть таким образом, чтобы его в любой момент можно было вернуть или воскресить…
– Что?! – Я не поверил своим ушам.
– Как вы сказали, исследования мы держали в тайне. О них знали лишь я, Зимин и Абметов. Пока у нас был виртуальный Сторм, была страховка, что Абметов нас не тронет. Ведь если есть неуловимый третий – какой смысл расправляться с нами двумя? Поэтому мы и убрали Сторма так, чтобы его исчезновение и походило, и одновременно не походило на смерть.
– У вас были основания опасаться Абметова? – спросил я.
– Безусловно.
– Черт, зря мы отдали их Флоксу! – воскликнул Виттенгер с досадой.
– Так вы его поймали? – удивился Вэндж.
– А как вы думаете, от кого мы узнали о ваших с ним делах? – задал я встречный вопрос.
– Кто б мог подумать… – еле слышно простонал Зимин.
– Так что все-таки требовал от вас Берх? – Я напомнил Вэнджу, что он так и не ответил на мой первый вопрос.
– Во-первых, он спрашивал насчет Сторма. Хотите верьте, хотите нет, но он не догадался, что мы Сторма выдумали. Но он вплотную подошел к разгадке. Во-вторых, Берх требовал, чтобы мы расшифровали наши исследовательские записи. Мы ему уступили. Без нас он бы никогда не нашел ключа.
– Он объяснил, зачем ему понадобились ваши исследования?
– Хотите верьте, хотите…
– Вы это уже говорили, – перебил я его.
– Да… но сами посудите… Этот, извините, псих собрался войти вместе с беспилотным кораблем в Устье Канала. Мы отговаривали его, как могли. А четыре дня назад он перестал отвечать по интеркому. Мы решили, что он все-таки улетел и теперь нас ждет смерть – долгая и мучительная. Не знаю, знакомо ли вам это ощущение. Отчаяние могло убить нас раньше, чем нехватка воды или воздуха…
– Я вас понимаю, – ответил я, вспомнив свои блуждания в лабиринте пещер Южного Мыса. На этот раз я Вэнджу поверил – его слова соответствовали записям самого Верха. Оставалось проверить еще только одну вещь. Пожалуй, это скоро войдет у меня в привычку. Я сказал:
– Небольшой тест – сугубо для истории. Расстегните, пожалуйста, куртку, а вы, Зимин, опустите одеяло, – и достал ультрафиолетовый фонарик.
– Вы что задумали?! А если я не соглашусь? – возмутился Вэндж.
– Отказываться не советую, мы ведь установили, что стрелять внутри станции вполне безопасно, – предупредил Виттенгер. Они подчинились.
Ни у того, ни у другого никакого крылатого треугольника не оказалось. «Надо бы на всякий случай и у себя проверить», – подумал я.
Больше делать на Плероме нам было нечего. Дождавшись спасательного корабля, мы загрузили в него Верха и покинули планету.
Доклад Шефу успеха не имел. Никакого – даже наоборот.
– Господи, за что ты наказал меня такими сотрудниками! – причитал Шеф, стоя у окна. Можно подумать, если б он взывал к Господу сидя в кресле, то Господь его бы не услышал. Я взял со стола медную проволочку и скрутил ее в трехкрылый треугольник. Виттенгер сидел молчаливый и слегка бледный. Ларсон раздумывал, относится ли замечание Шефа и к нему тоже или только к нам с полковником.
– Нет, вы подумайте, – продолжал стенать Шеф, обращаясь все к той же инстанции, – один оказался предателем (я рассказал ему о Номуре), другой – психом ненормальным, а третий все время лезет куда не просят! Такое дело загубили, такое дело! Виттенгер, вы тоже хороши, пошли на поводу у Ильинского. Да вы же ему в отцы годитесь!
Это уже что-то новенькое. О каком деле говорил Шеф, я искренне не понимал. Ларсона Шеф не упомянул, и у того отлегло от сердца. Теперь Шеф обращался ко мне лично:
– Со Стормом ты их ловко вычислил – не спорю. Твой метод следует взять на вооружение: всякий раз, когда мы не в состоянии найти какого-нибудь человека, мы будем говорить, что такого человека попросту нет на свете. Нет – и точка. Но скажи, какого черта ты без спросу полез на станцию?! Тебя просили? Абметов, дескать, замышлял вселенский заговор. Тоже мне, нашел злого гения. Да на Оркусе таких полоумных – через два на третьего!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135